— Ты это… если о Ваулиной думаешь, то лучше не думай. Она иногда в школе начинала танцевать и могла протанцевать несколько суток. Её ходили уговаривать поспать и придти на занятия всем курсом — а если что не так скажешь, то потом стёкла во всём корпусе приходилось вставлять. У неё обидчивость как у десятерых и неконтролируемых магических талантов столько же. С ней не всякий маг справится — я бы побоялся быть её мужем. Врубаешься?
Майоров пораскинул мозгами, "врубился" и решил больше о Ваулиной не думать.
Ольге похлопали, песенку приняли на "ура". Ольга спела вторую — уже не про любовь:
Про Ракеты
Слова и музыка О. Ваулиной, 1944 г.
Эту песню Ваулина проревела, как самолёт на взлёте. Весь зал принял песню за шуточную и дружно разразился восторгами. "Паровозники" недоумённо переглядывались и не хлопали. Во-первых, где Ваулина увидела старт ракет? На фронте в момент обстрела "Катюшами" она вроде не появлялась. Во-вторых, песня выглядела явной насмешкой над их увлечением космосом, а это было обидно.
Молодые учёные песню про любовь не приняли — слишком личная, слишком романтичная, "только в оперу ставить". Им требовались другие песни — ритмичные, простые, чтобы можно было слушать часами в наушниках или по радио, и чтобы не отвлекали внимание и не надоедали. Только после этих слов Ваулина просветлела и сказала, что теперь ей ясно, чего от неё хотят. А вот вторая песня молодым волшебникам понравилась, сказали, что берут — ритм, напор — это то, что нравится примитивному сознанию. Сказали, что из этой песни можно целое новое направление в популярной музыке развить.
Лето 1944 года пролетело почти незаметно в непрерывных операциях на фронтах, заботах о СТПРН и поддержании лунной колонии. Времени на сон почти не оставалось. Другие студенты возвращались с тихоокеанских островов весёлыми и загоревшими, "паровозники" за всё лето загорели как солдаты — только лицами и руками.
Глава 18. Случайность как высшая закономерность
Третий курс начался с традиционной церемонии приветствия новых членов. Первый курс 1944 года был не менее многолюден, чем курс 1943 года — шла война, а война заставляет задуматься о жизни.
Сопротивление материалов и материаловедение закончились, вместо них появились курсы деталей машин и теория машин и механизмов. Волшебные курсы остались в том же составе, изменилось только количество выделяемых на них часов.
По истории литературы студентов перестали учить современной литературе и вернулись к изучению античных авторов. Но и тут не обошлись без волшебства — одновременно заставляли читать современную приключенческую и фантастическую литературу и находить, у какого античного автора "слизан" сюжет. По окончанию сравнения устраивали дискуссии — какую мечту о воплощении какого стремления воплощали авторы фантастики и мимо какой мечты они прошли, не заметив. Впрочем, на чтение времени оставалось немного — война, космос и наблюдение за "Изумрудом" отнимали очень много времени.
Программирование понемногу переводили с программирования на машинах на программирование магических заклинаний (для магов, естественно, немаги продолжали заниматься на вычислительных машинах).