Сопротивление

– …А ты как раз наоборот немного отрастил волосы, – заметила она и захихикала.

Виктория подняла руку и убрала локон русых волос, упавших ему на лоб. Она знала, что девочки сейчас умирают от зависти, и самодовольно наслаждалась моментом.

– Видишь? Тебе нужно постричься.

– Твои волосы теперь короче, а мои длиннее. Потрясающее заключение.

И оба от души засмеялись. На мгновение показалось, что разделявшая их пропасть стала меньше.

– Ладно, – сказал Джек. Его лицо приняло серьезное выражение. – Знаю-знаю: я полный глупец и не заслуживаю ни капли твоего внимания после всего того, что произошло… но все-таки я здесь, чтобы попросить тебя… как бы правильно выразиться… предоставить мне «политическое убежище».

Только тогда Виктория увидела стоявшую на земле возле его ног походную сумку.

– Тебе некуда идти?

Джек отвел взгляд.

– Мне всегда некуда идти, по правде говоря. Я не вернулся в Данию, хотя там живут мои родственники. Но Кирташ… он, должно быть, уже все знает. И я решил не возвращаться в Силькеборг, чтобы не ставить моих близких под удар.

Виктории казалось слишком странным после столь долгой разлуки говорить с Джеком о Кирташе.

– И где же ты был все это время? Ты нашел Альсана?

– Это он нашел меня, а не я его. Длинная история.

– Он пришел с тобой?

– Да, но он остался в городе, потому что у него есть несколько важных дел. Сказал, что позвонит тебе сегодня вечером, чтобы договориться о встрече и попросить тебя перенести его в Лимбад. Меня он отправил к тебе первым.

Конечно же, Джек не стал говорить Виктории, что он сам уговорил Александра дать ему шанс встретиться с девочкой наедине, до того как они соберутся все вместе. Ему так много нужно было сказать ей.

– Ты хочешь… вернуться в Лимбад? – спросила она.

– Пожалуйста, – ответил Джек, и Виктория, заглянув ему в глаза, увидела в них боль. А еще он повзрослел. Ах, как ей хотелось бросить ему: «Я тебе говорила», но она не была такой жестокой. – Если ты меня перенесешь туда… Я буду тебе очень благодарен.

Между ними повисло молчание. Оба смотрели друг на друга взглядом, выражавшим все, что они не осмеливались сказать словами. И этот волшебный момент ни один из них не нарушил бы. Ни за что в жизни.

Но ни один из них и не решился сделать первый шаг, открыть душу, крепко обняться, хотя они оба желали этого с такой силой, что от одной мысли об этом начинало болеть сердце.

Прошло слишком много времени. Они уже не дети. Все теперь гораздо сложнее.

– Может, пойдем? Как ты думаешь? – спросила, наконец, Виктория.

Лицо мальчика озарила широкая улыбка.

– Мне очень хочется навестить Дом на Границе, – признался он.

Виктория тоже улыбнулась.

– Тогда чего мы ждем?

Друзья отошли от ворот школы и прошагали мимо автобуса, затем повернули за угол и скрылись из поля зрения одноклассниц Виктории. Оставшись вдвоем, спрятавшись от людей, они тут же взялись за руки: по крайней мере, сейчас у них было для этого оправдание. Джек хотел крепко сжать ладони Виктории, но не решился. А девочка, в свою очередь, со страхом вдруг осознала, что ее стена не устояла перед Джеком и тут же дала трещину. Потому она поспешила зажмурить глаза и мысленно призвать Духа. Сознание Лимбада с радостью ответило на ее зов, узнав давнюю подругу. И, все еще держась за руки, оба исчезли, переместившись в Дом на Границе.

* * *

– В доме сейчас не слишком-то убрано, – извинялась Виктория, – просто я здесь теперь бываю не часто. Тут так пустынно и одиноко…

Джек ответил не сразу. Он провел рукой по одной из книжных полок, не обращая внимания на слой пыли, покрывавшей тома. Первым делом он достал из шкафа свою гитару и бросил сумку на кровать. Коснувшись пальцами струн, он тут же понял, что инструмент нужно настраивать, и довольно улыбнулся.

– Ничего страшного, – сказал он. – Я вернулся, вот что действительно важно.

Девочка улыбнулась в ответ.

– Да, – прошептала она. – Это и правда важнее.

Виктория развернулась и хотела уйти, чтобы оставить Джека одного в своей комнате, в которую он недавно вернулся. Мальчик поднял голову, бросил гитару и выбежал следом за ней.

Он не собирался терять выпавшей ему возможности. Теперь точно нет.

– Подожди, – сказал он, беря ее за руку.

Виктория остановилась и обернулась. Джек посмотрел ей в глаза, громко выдохнул и сказал наконец ей то, в чем так давно хотел признаться:

– Я очень сожалею. Мне жаль, что я оставил тебя одну, что наговорил тебе всякого. Я не должен был так поступать.

Виктория растерялась. Стена рушилась на мелкие кусочки.

– Я тоже сожалею, – проговорила она. – Знаешь… когда я сказала тебе, чтобы ты больше никогда не возвращался… я этого вовсе не хотела.

На лице мальчика появилась улыбка, и ему стало немного легче.

– Я догадывался, – и протянул ей руку. – Друзья?

Джек хотел сказать совершенно другое. Но прежде чем начинать строить новое, размышлял он, нужно для начала восстановить дружбу, которая два года назад дала трещину.

Виктория задумалась. Наклонив голову, она серьезно посмотрела на него.

– Ты снова уйдешь, так ведь? Как только что-то изменится. Когда тебе надоест здесь.