Сопротивленец

А война шла своим чередом. На линии Смоленск — Великие Луки наши войска не смогли разбить гитлеровские части, и были вынуждены сами с 10 сентября перейти к обороне, а затем и отступать. Тем временем 2-я танковая группа, отразив советские атаки, продолжила наступление во фланг и тыл советского Юго-Западного фронта. К 10 сентября её войска форсировали Десну, вышли на оперативный простор и, соединившись с танковой группой армий «Юг» глубоко в тылу советских войск, окружили киевскую группировку армий Юго-Западного фронта. Потеряв в Смоленском сражении в бесплодных атаках последние полнокровные механизированные корпуса, Красная Армия прекратила попытки перехвата стратегической инициативы, сил на существенное сопротивление у нее уже не было. Вследствие этого, осенью 1941 года вермахтом были осуществлены грандиозные операции по окружению и уничтожению целых фронтов, а именно Юго-западного (Киевский котёл) и Западного (Вяземский котёл).

Одновременно с удачным продвижением своих механизированных корпусов на Киевском направлении, немцы начали наступление по всему фронту и, чтобы не оказаться в окружении, где-то 25 сентября мы снова стали отступать. Наш полк с боями отходил на Дорогобуж и дальше. Судя по всему, мы должны были отойти к Вязьме, усилив Вяземскую линию обороны. Отступали мы упорядочено, не было того панического бегства, в котором мне пришлось поучаствовать по пути от Белостока к Орше. Да и немцы боялись нарваться на засады — обрабатывали нас артиллерией и с воздуха, и только после этого оставленные нами позиции занимали пехотные части вермахта. Все верно — берегли своих людей. Наш арьергард, давая возможность основной части фронта со всем тыловым хозяйством отступить, теперь удерживал те линии обороны, которые несколько дней назад мы захватили у немцев.

Было и одно отличие от предыдущих дней — нас постоянно бомбили. Бомбардировщики накатывали волнами, с высоты сбрасывали бомбы на колонны войск и уходили к себе на базы. Зенитчики работали так, что стволы пушек не успевали остыть перед новым налетом. На следующий день два наших трофейных мотоцикла, два «Ганомага», два десятка полуторок, а за ними колонна под тысячу человек ускоренным маршем подошли к Дорогобужу, форсировали Днепр по еще целому мосту. Я рискнул предложить командиру срезать дорожную петлю и провести полк по этой достаточно узкой заросшей дороге, а машины пусть едут по основной. Три разведчика на мотоцикле, возглавив автоколонну, покатили по Смоленской дороге в объезд, а второй мотоцикл с Ледковым, Чайкиным и Лосевым двинулся по этой лесной дорожке.

Я проинструктировал Ледкова, что им делать:

— Лосев и Ледков останетесь на месте, покрутитесь там, пешочком пройдетесь и издалека поглядите на наш схрон, а Чайкин пусть возвращается и доложит, что впереди речка, есть брод, дорога хорошая и, якобы, он впервые увидел на дороге разбомбленные машины. Ничего не надо трогать, просто сделаете вид, что лазили в них, когда подойдет наша часть в качестве свидетелей. Но повторяю, лучше ничего не трогать.

В общем, колонна прошла мимо, практически не обратив на машины внимания, ну, разбиты машины и разбиты, сколько их по дорогам сейчас стоит, вышла на тракт и двинулась к Вязьме. Пройдя сорок километров, мы заняли оборону в районе деревни Полибино. Нам определили участок фронта вдоль очередного рукава Днепра, где мы и стали зарываться в землю, готовясь к обороне. Теперь осталось выжить в этом кровопролитнейшем сражении и не попасть в плен.