Сопротивленец

Вечером все собрались в одной из выделенных нам изб своим старым боевым составом полка, который сегодня прекратил свое существование. Было тесно, но в тесноте, да не в обиде. Вспоминали наш боевой путь, причем, самое интересное оказалось то, что тому десятку человек, отступавшим из-под Белостока и ставшими впоследствии бойцами взвода разведки, совсем не вспоминался наш первый батальон с погибшим у переправы командиром Васильевым — казалось, что это было так давно и не в этой жизни. Вспоминали Ельню, Вязьму, Волоколамск, Чесмену, Красную Поляну, наших командиров и товарищей, находящихся в лазаретах, помечтали о наградах, помянули павших, поговорили о сложившихся на наших глазах парах, об оставшихся подругах и женах дома, о женщинах вообще. В итоге, стали говорить о текущих делах, то есть, как гласит старый армейский анекдот — напились.

— Александр, я, конечно, понимаю, что ты правильно сделал, но, привыкли мы к тебе за эти месяцы и к нашему коллективу, э-э-эх, жаль расставаться. Может, чего предскажешь нам, ну…такое! — улыбаясь, спросил Горяев.

— И мне жаль расставаться, все-таки такое взаимопонимание появилось с вами, как с командирами и боевыми товарищами, а такого комиссара вообще ищи — не найдешь, а это дорогого стоит. Что нас ждет в ближайшем будущем — не знаю. Если не случится чего-то особенного, то всех лейтенантов, весь костяк взвода, да и с сержантами и старшинами у нас перебор, разберут по другим подразделениям и скорее всего пехотным. Вот и вопрос, а есть ли смысл гробить слаженное боевое подразделение. Но в тоже время надо, чтобы у ребят была возможность карьерного роста, а во взводе его нет. А что можно предсказать? День Победы встретим 9 мая, а потом в мирное время будем встречаться.

— А в каком году-то?

— Извините, мужики, но не знаю.

Все засмеялись.

Ко мне подошел Горяев:

— Знаешь, Саш, я тут подумал еще, пока мы за застольем сидели, в общем, если удастся пробить твое дело, ну и что-то серьезнее, чем взвод организуют, я бы к тебе попросился бы комиссаром, все равно его тебе пришлют.

— Вот уж не ожидал, Владимир Тимофеевич, такого предложения. Мы с Рокоссовским об отдельном батальоне специального назначения говорили, если его организуют, то я был бы рад видеть вас комиссаром в нем.

— А что значит специального назначения в вашем случае?

— Это значит, что, чем больше слов специальных в названии, тем страшнее батальон.

— Ха, насмешил, тебе бы в органах пропаганды работать, столько бы бюрократии развел.

— Раз я не в органах пропаганды, то не повезло бюрократии, некому ее разводить.

В общем, на следующий день 3 декабря 1941 года я был вызван в штаб армии для уточнения штата батальона, учитывая его специфику. После обеда был ознакомлен с приказом о создании при штабе 16-й армии отдельного разведывательно-диверсионного батальона специального назначения (ОРДБ СН) № 777 с условным номером в/ч № 3777, приравненного по статусу к отдельному полку особого назначения, командиром которого назначался капитан Кольцов.

Встретившись с Горяевым, я описал ему ситуацию, показал приказ и, теперь надо было заполнять штат батальона, выдергивая бойцов и командиров из отведенных подразделений. Мы снова встретились с офицерами уже бывшего полка, которые пришли обсудить новость.

Собрались снова в нашей избе, где я показал штатное расписание и наличие свободных должностей нашего отдельного батальона № 777. Я остался "должен" кадровой службе, а точнее лично ПНШ-4 штаба армии полковнику Писанову Владимиру Алексеевичу. Несмотря на то, что мы по статусу соответствовали отдельному полку, штат по количественному составу был батальонным.

Изучив штатное расписание, что-то прикидывая, командирский коллектив как-то замолчал, а Недогаров высказал общую мысль, которую вероятно сегодня в первой половине дня они уже обсудили.

— Александр, мы знаем, что Владимир Тимофеевич решил подать рапорт на назначение его комиссаром в твой батальон, несмотря на то, что по своему званию мог бы претендовать на более высокую должность в бригаде или дивизии.

— Да, вчера он спросил моего согласия на занятие должности комиссара, если что-то получится с батальоном — я с радостью согласился.

— В общем, Александр, несколько офицеров и рядовых пехотинцев из нашего бывшего полка хотели бы и дальше служить вместе в этом батальоне. Ты как, не возражаешь?

— Вадим Николаевич, чего ж возражать-то, все мы хорошо знаем друг друга, ни один пуд соли съели за эти месяцы, поэтому все желающие принимаются. Костяк структуры будет, а мясо нарастим.

После формального согласия стали определять, кто займет, какие должности. Из офицеров Валера Донников и начальник по тылу решили двигать в новый полк. Валера сказал:

— Сань, я майор, а у тебя все должности капитанские — сам понимаешь.

— Не вопрос, Валер, был бы ты старлеем — с удовольствием бы назначил тебя на роту или ПНШ, но майорские должности выбить не смог, даже в полноценном полку ПНШ капитаны, а у меня, по сути, обычный батальон.