Сопряжение 11. Аутсайдер

Это уже не её Егерь. Это берсерк. Машина для убийства. Лишь где-то в глубине его расширенных зрачков все ещё тлеет упрямый огонёк. Искра, что делает его самим собой.

Держись. Я верю в тебя.

Верит. Но лишь звёзды ведают, что будет дальше.

Стремительным вихрем Стрелок Гилеада вылетает наружу и врывается в ближайшую группу врагов. В его глазах полыхает безумие боевого коктейля, губы кривятся в свирепой гримасе. Разум покинул тело, оставив лишь первобытные инстинкты, звериные рефлексы и исступление.

Он атакует с нечеловеческой скоростью и мощью. Выстрелы из револьверов сливаются в один непрерывный поток, разрывая плоть и круша кости. Плазма сжигает тела, превращая их в решето. Часть атак, усиленных особым образом, испепеляют энергетические щиты, оставляя противников беззащитными. Другие возникают сразу за преградами, перфорируя крепкую броню. Даже промахи рикошетят от любой свободной поверхности, возвращаясь к ближайшим врагам. Тем просто негде скрыться.

Это больше не бой — это бойня. Егерь — хищник, ворвавшийся в стадо травоядных. И он не ведает пощады.

Камера дополненной реальности приближается, являя жуткие подробности резни:

Вот Егерь хватает ближайшего врага за голову и на невероятной скорости скользит прочь, прижав чужое лицо к обшарпанной земле. Плоть моментально стёсывает, и крик застревает в глотке несчастной жертвы. Чужое тело подпрыгивает на неровностях, словно тряпичная кукла, пока камни и щебень сдирают кожу до кости, превращая лицо в кровавое месиво.

Набухшие силой пальцы лишь сильнее сжимаются на затылке, и человек продолжает движение, оставляя за собой багровый след на растрескавшейся земле, пока от головы его противника не остаётся ничего, кроме обнажённого черепа. Последний мощный удар о камень — и кости разлетаются осколками, превращая остатки головы в бесформенную кашу. Стрелок отбрасывает безжизненное тело в сторону, как надоевшую игрушку.

Удар сердца, и Егерь уже на другом конце улицы. С хриплым рыком едва не перерубает хребет иному противника взмахом ножа и тут же вонзает длинное лезвие прямиком в его глазницу. Остриё утоплено по самую рукоять. Ксенос булькающе хрипит, дёргается и обмякает.

Враг не дремлет. Плазменный заряд вспарывает бок Егеря, прожигая доспех. Сгусток магмы растворяет броню, обнажая лопатки. Даже эти чудовищные раны не способны остановить машину смерти.

Вспышка — и торс Новы, ведущего обстрел, разлетается на куски, когда детонирует граната с силой вбитая ему меж рёбер. Ошмётки опалённых внутренностей живописно украшают ближайшую стену.

А Багряная жатва уже делает своё дело — рана затягивается буквально на глазах, подпитываемая чужим страданием. Чем больше крови он проливает, тем быстрее регенерирует.

С рыком Егерь кидается на следующего противника. Ещё миг — и чужая голова разлетается, как переспелый арбуз. Мозги, осколки костей и зубы веером брызжут во все стороны.

Человек уже весь залит кровью — своей и чужой. Она медленно оседает в вакууме причудливым облаком: часть мгновенно вскипает и испаряется, часть замерзает кристаллами, смешиваясь с пылью из осколков брони и каменной крошки. Будь здесь воздух, он бы весь пропитался медным запахом.

Триединый залп снимает какого-то снайпера, оставляя после себя дымящиеся борозды в его плоти. Барабанный каскад превращает ближайшее тело в фарш, с каждым выстрелом всё сильнее разрывая плоть.

А Стрелок Гилеада всё не останавливается. Прёт вперёд, словно неуязвимый голем. Каждая рана, каждая царапина затягивается почти мгновенно, исцелённая чужой болью. Каждое его движение подчинено лишь одной мысли — убивать. Утолить ненасытную жажду смерти.

Даже в горниле такого ада Телепортариум уже близко. Егерь почти у цели. Но цена, которую он платит — за гранью человеческого.

Люди ли те, кто выживает в подобной мясорубке? Или нечто иное, далёкое от слабого, бренного естества?

Зрители на трибунах в шоке. Они ожидали зрелищного боя, но получили кровавую баню. Некоторые в ужасе отворачиваются, зажимая рты. Других выворачивает наизнанку прямо на месте.

— Что за мир породил этого монстра⁈ — ахает какой-то ксенос слева от дрокка.

— Должно быть, это настоящая преисподняя… — шумно сглатывает другой.

— Это не воин, это мясник…

Лишь Драгана смотрит, не отрываясь. В её глазах пляшут отсветы резни, губы беззвучно шепчут одно лишь слово:

— Живи…

Живи, мой безумный берсерк. Мой неукротимый зверь.

Живи назло всему.

Израненный, залитый кровью всех расцветок, Егерь наконец видит впереди сияющую громаду Телепортариума — цель своего безумного рывка сквозь орды врагов. Однако стоит ему сделать шаг на площадь перед древним порталом, как наперерез ему кидается новый противник — массивный широкоплечий Супернова в искорёженной покрытой кровью броне.

В руках у него чудовищный плазменный меч[2]. Широкое, как мясницкий тесак, лезвие тянется по земле, оставляя за собой расплавленную расщелину. Оно полыхает и разве что не потрескивает от заключённой в нём кипящей энергии.