Соперница

Роман притормозил машину перед подъездом обычной пятиэтажки. Квартиру матери также купил Денисов, когда деревянный дом, в котором они раньше жили, пошел под снос. Это была малогабаритная двухкомнатная квартира; Ольга настояла на том, что для его матери и сестры этого вполне достаточно. Что еще надо старой женщине? А Катя, по мнению Ольги, была еще слишком молода, чтобы претендовать на большее. То, что это был первый этаж, оказалось даже неплохо, ведь не ходить же его уже совсем немолодой и довольно больной матери по лестнице в доме без лифта. Но весьма скромная квартирка была на удивление хорошо обставлена. Об этом позаботился Роман.

У него был свой ключ, и он вошел в дом, не позвонив в дверь. В маленькой прихожей на него пахнуло лекарствами. Неужели мать опять слегла? Прошло всего три недели, как она вернулась из санатория, и тогда казалось, что ей стало получше.

Роман осторожно постучал в дверь ее комнаты и вошел, не дожидаясь приглашения. Шторы в комнате были наполовину задернуты и едва пропускали дневной свет. Мать лежала на диване. У Романа защемило сердце, когда он увидел, какой бледной и осунувшейся она опять стала.

Он на цыпочках подошел к дивану.

— Как ты, мамочка? — спросил он нежно, взяв ее за руку.

Рука была холодной, у мамы явно опять барахлило сердце. Роман не подал виду, как его это напугало.

— Как твои дела? — еще раз переспросил он.

— Хорошо, — улыбнулась она в ответ бледными губами. — А как ты? Хорошо, что ты ко мне заглянул. Садись же. Ты уже поел? Я тебе сейчас что-нибудь разогрею.

— Не надо, не вставай, пожалуйста, — попросил помрачневший Роман и уложил на подушки начавшую было подниматься Людмилу Викторовну. — Я уже пообедал.

Он знал, что мать ему не поверила, но она не протестовала. И это заставило его задуматься. Видимо, ей было намного хуже, чем он это себе представлял.

Как он ее любил! Она была ему и матерью, и подругой. От нее у него никогда не было тайн. По крайней мере до недавних пор. А теперь он почти боялся ее проницательных глаз, которые, казалось, глядели ему прямо в душу. Мать была слишком нездорова, разве он мог показать ей, что у него творится на душе. Он быстро опустил глаза.

— Как у тебя дела? — снова задала Людмила Викторовна вопрос, который волновал ее больше всего на свете.

— Просто замечательно. Но что обо мне говорить? Расскажи лучше, как ты себя чувствуешь.

— Выглядишь ты не очень веселым, Ромочка, — не обращая внимания на его просьбу, продолжала она. — Тебя что-то беспокоит? Какие-то проблемы с женой?

— Почему ты так решила? — насторожился Роман.

Людмила Викторовна как-то странно улыбнулась.

— Да не трудно догадаться. — Она чуть покачала головой. — Ведь у большинства мужчин больше всего проблем с их женами. И наоборот. А все потому, что не хватает характера, чтобы относиться немного терпимее друг к другу, чтобы приноровиться друг к другу. Скажи мне честно, Рома, ты-то счастлив в своем браке?

— Да, очень. Ольга прекрасная жена, — ответил он быстро.

Мать явно услышала в его голосе фальшивые нотки.

Она устало прикрыла глаза.

— Появятся дети, будет получше, — проговорила она тихо. — А ты будешь хоть иногда привозить ко мне детишек? Ведь я смогу их видеть время от времени?

— Мамочка, что ты такое говоришь…

Он так сильно сжал ее руку, что она не удержалась и вскрикнула от боли.

— Извини, — сказал он, вздыхая, и отпустил ее руку. — Оля не хочет детей. Да и я тоже.

— Что ты такое говоришь, Рома?!

— Да, я не хочу сейчас детей. Уж если ты рождаешь детей на свет, они должны расти счастливыми, не так ли? А у меня нет времени, чтобы с ними заниматься. А Ольга… Что Ольга? Для нее дети мало что значат. Уж такая она есть, что поделаешь.

— Я как-то так и думала. Но ты должен попытаться ее изменить.

Он резко откинулся на спинку дивана.

— Но мы отлично понимаем друг друга. Правда, тебе не о чем беспокоиться. А вот я поговорю с врачом, тебе ведь стало лучше после санатория. Но сегодня ты мне совсем не нравишься. Ты, наверное, слишком устаешь от домашних дел.

— Да что тут делать-то, две комнатки да кухня? — Слабая улыбка снова скользнула по ее бледному лицу. — Сколько мне приходилось мыть, убирать, когда я работала? А это для меня и не работа вовсе, убираться у себя дома. Я просто немного обленилась. Вот и все. Настолько, что даже ленюсь себе разогреть обед.

— Ты больна. Я позабочусь, чтобы ты как можно скорее снова поехала в хороший санаторий, и на два срока. Денисов быстро все уладит, у него полно связей. И про деньги нечего беспокоиться, я все оплачу.

— Ну зачем тебе тратиться на меня? Да и просить опять помощи у Валентина Петровича… Я этого не хочу. Я прекрасно чувствую себя здесь, в этих четырех стенах. Поверь мне. И нечего на меня так недоверчиво смотреть. Я говорю правду. И Катя за мной присматривает.

— Конечно, только если у нее есть время. Она по-прежнему пропадает невесть где?