Соперник Византии

В 889 году Борис добровольно отрекся от престола в пользу старшего сына Владимира Росате и постригся в монахи в основанном им монастыре. Сын оказался не только неудачным воином, он попал в плен к сербам, и отцу приходилось выкупать его, но и недальновидным политиком. Он родился еще до принятия христианства в Болгарии. И все симпатии его оказались на стороне той части болгарской аристократии, которая придерживалась языческих традиций. Одним словом, он стал на сторону врагов отца, Бориса. Возвращение к язычеству часть болгарской знати считала непременным условием успешного противостояния империи. Потому началось гонение на христиан, разорение церквей, насилие над священнослужителями. Такой поворот страны назад, зачеркивание всех преобразований в быте, но, главное, в культуре не могли до глубины души потрясти монаха Бориса.

Борис, покинув монастырь и снова облачившись в царские одежды, с восторгом встречаемый христианскими общинами, легко и быстро организовал низвержение сына с престола, найдя широкую поддержку у нового болярства и народа. По приказу отца Владимир Росате был ослеплен, а следовательно, лишен претензии на власть. Он был брошен в тюрьму, где и скончался.

Борис вернулся на престол. Но долго страной не управлял. Он в последний раз собрал народное собрание, которое уже не решало никаких дел, но выслушало волю старого государя. Он говорил о нерушимости христианского вероисповедания, о законности наследия престола, перенесении столицы государства из Плиски в Преслав. И объявил о воцарении своего третьего сына Симеона, а сам снова удалился в монастырь.

Симеон считается самым выдающимся среди правителей Первого Болгарского царства. Десять лет он прожил в Византии, получая образование в знаменитой Магнаврской школе, приобретая светские и духовные знания, и достиг таких успехов, что его называли полугреком. Правители Византии очень полагались на возможность увлечь молодого наследника науками и монашеством, а таким образом безболезненно присоединить Болгарию к империи. Но получилось все наоборот. Юноша питал тайное презрение к жадной и разгульной греческой знати и как только узнал о решении возвести его на трон, тут же скинул монашеское обличие и поспешил на родину.

В 894 году правительство Византийской империи отменило льготную торговлю болгарских купцов в Константинополе и ежегодную дань. В ответ Симеон объявил войну. Византийские войска были разбиты, но союзные грекам венгры с помощью имперского флота переправились через Дунай и нанесли поражение болгарам. Симеон заключил мир с Византией и совместно с печенегами обрушился на венгров. После этого удара венгры ушли из левобережья Дуная. С именем Симеона связаны не только военно-политические успехи страны, но и расцвет болгарской культуры, славянского письменного языка, литературы.

Еще при царе Борисе солунские братья терпели гонения при новом князе Великой Моравии Святополке, который предпочитал католическую веру православной, Кирилл и Мефодий вынуждены были покинуть страну. Кирилл скончался в Риме, Мефодий был заточен в монастыре, а группа учеников Мефодия после тяжких мытарств и истязаний, по настоянию немецкого духовенства, была изгнана из Моравии и нашла убежище в Болгарии.

Добрались до нее лишь трое: Климент, Наум и Ангеларий. Они были с почетом приняты при дворе Бориса. Вскоре здесь оказалась и вторая группа учеников Мефодия, проданная немцами в рабство и выкупленная в Венеции византийским императорским чиновником, помогшим им отправиться в Болгарию. Среди них был крупнейший впоследствии деятель культуры и церкви в Болгарии священник Константин Преславский. За каких-то десять - пятнадцать лет после утверждения в стране богослужения на славянском языке и славянской письменности в качестве официального языка были переведены с греческого важнейшие памятники церковно-служебной литературы, но и созданы яркие образцы оригинальных литературных произведений - «Проглас к Евангелию», «Азбучная молитва» Константина Преславского, «Сказание о буквах» черноризца Храбра, «Шестоднев» Иоанна Экзарха. Таким образом, при Симеоне начался золотой век болгарской культуры.

Честолюбивые замыслы охватили Симеона, когда умер император Александр, соправитель юного Константина Багрянородного, сына Льва VI и императрицы Зои. Симеон прекрасно знал об отсутствии в империи строгого наследственного принципа: императором мог стать любой из высоких чиновников, а особенно мятежные военачальники. И не имело значения, откуда они: из Египта, Крыма, Сирии, Армении - и кто по национальности. То ли римлянин Константин I, то ли фракиец Юстиниан I, то ли армяне Лев V и Лев VI. Почему бы ему, полу-греку, как прозывали его, не добиться императорской короны и объединить Византию и Болгарию под своим скипетром? Тем более это согласно самой византийской политической теории, восстановление власти над бывшими провинциями империи признавалось законным актом и долгом императора.