Соперник Византии

- Не смущайся, Сфенкель, - добродушно сказал Асмуд, - для тебя это тайна, а для любого степняка сноровка. Это оружие требует тщательной тренировки и не столько силы, сколько ловкости. Дело в том, что сабля не рубящее оружие, как меч, а режущее. И когда ты ударяешь, нужно одновременно протянуть его. И только тогда сабля смертельно разит. Я бы на твоем месте не отказывался, а поблагодарил князя за столь редкий здесь подарок.

Скандинавы не очень щедры на благодарности, потому Сфенкель взял саблю, поклонился Святославу и молча вышел.

- Видишь ли, Асмуд, - задумчиво сказал Святослав, провожая взглядом Сфенкеля, - я думаю, что мою конницу надо снабдить саблями, а щиты оставить прежними, круглыми. А вот пехоту надо перестроить и перевооружить. Клин, которым мы привыкли воевать, надо расширить у основания, то есть прибавить ему два рукава, которые, как только пехота соприкоснется с противником, должны с двух сторон охватить его, тогда удар получится тройной: спереди и по бокам. И, конечно, надо удлинить сулицы [51]  на два локтя, поменять щиты с круглых на длинные. Они не только защищают верхнюю часть тела, но уберегут пояс и ноги. Вот смотри, каким я представляю щит для пехоты. - Святослав достал из-под стола два щита в получеловеческий рост - один квадратный, другой косо срезанный внизу с двух сторон - миндалевидный.

- Ну, если говорить о первом, то ты просто повторяешь щиты воинов фаланги Филиппа или римские, те же самые у византийцев, только они у них выпукло изогнуты. Второй, я вижу, несколько другой, по-моему, таких ни у кого нет. Он мне больше нравится. Только умбон [52]  надо поставить чуть выше, иначе верхняя часть щита ослаблена. Но надо его проверить в бою.

- Значит, ты одобряешь? - радостно воскликнул Святослав.

- Я принимаю все разумное, - ответил Асмуд.

- Тогда выпьем за все разумное, - Святослав сбегал вниз в свою комнату и принес бочонок ромейского вина. Кинжалом выбил пробку так, что красная жидкость плеснула ему в лицо, он рассмеялся, утерся рукавом и налил два серебряных кубка. Отпив немного, Святослав спросил:

- Вот ты говоришь, что фаланга, придуманная Филиппом, жива до сих пор и что византийцы даже сейчас применяют ее в бою. Неужели за тысячу лет ничего не изменилось?

- Почему же? Кое-что появилось новое, - возразил Асмуд. - У византийцев сейчас не двадцать шесть рядов воинов -это слишком громоздко и мешает маневренности, а шестнадцать. И каждый отдельный друнг может соединяться с соседним в одну линию и расходиться по особому сигналу.

В войске увеличилось число знамен и трубных сигналов. Это не только создает впечатление превосходства, но и устрашает. Вообще хорошее вооружение войска - первый признак удачи. - Асмуд, отпил глоток вина и продолжил: - Ну, конечно, и ловкость, и хитрость, использование лазутчиков и пленных не исключено. Римляне, например, применяли тактику скрытого появления. Часто использовали раннее утро, два-три часа до рассвета или утренний туман и заход в тыл противника. Много уловок в тактике боя, это все зависит от разумения воеводы.

Пригубляя вино, Святослав задумался, потом вдруг встрепенулся и быстро заходил:

- Знаешь, кормилец, часто перед сном я думаю вот о чем: хазары покорили почти все славянские племена, под ними и северяне, и вятичи, угличи, и тиверцы, и мы, русы-поля-не. Они даже в Киеве сидят. Матушка рассказывала мне, что перед походом в древлянские земли отец говорил ей, что по возвращению и отдаче дани хазарам уйдет в Ладогу. Теперь я понимаю, зачем нужна ему была Ладога. И матушка не скупилась на оружие, почти все отдала. Я думаю, что мы одолеем их.

Святослав сел на скамейку, но и минуты не просидел, встал и снова заходил.

- А если мы их одолеем, то, выходит, освободим всех других, и они пойдут под нашу руку. А смотри туда, куда Даждь-бог уходит на покой, у Варяжского моря, сколько еще племен одного языка с нами люди. А кабы всех их объединять, вот получилась бы империя, почище византийской.

- Хорошо, что ты так мыслишь. Но думала лягушка, что переплывает Варяжское море, а переплыла болото, - усмехнулся Асмуд.

- Значит, я лягушка? - вскипел Святослав. - Значит, я не понимаю, что делаю? И о чем мыслю?

- Я тебе сказал, что мыслишь хорошо, но ты еще не сделал малого, а уже думаешь о большом, об империи. Не рано ли?

- Хорошо. Пусть рано. Ты рассказывал про империи Александра, Германариха, Аттилы. Почему их нет? А потому, как думаю я, они объединяли языки разные. А тут все одно.

- Не объединяли, а огнем и мечом завоевывали, - поправил Асмуд.

- Пусть так. И русы ходили в походы, даже на Косожское море, помогали хазарам, а сами оказались под ними.