Соперник Византии

- Но князь, сотня пошла, где я должен быть?

- Десять батогов тебе. Вон... а постой! Кто стрелял в князя, брата моего?

- Не можу, не можу знать, князь, - взмолился Утин.

- Ах ты, не можешь? А я тебе скажу, кто в твоей сотне стреляет лучше всех!

- Может, Иоанн? Так он ведь по собственной воле муху не прибьет!

- Так вот, притащи сюда Ивана-Сучка, что может стрелять в кольцо на двадцать аршин. Вон!

Святослав сидел, закрыв глаза, но гнев рвался наружу. Он встал и что было сил грохнул кулаками по столу. Стол аж подпрыгнул. Он закрыл глаза, а в темноте перед глазами крутились разноцветные картинки, почему-то не имеющие ничего общего с настоящим: скользили разные лица, двигались лодьи, падали на берег чудовищные волны. Какое-то время он постоял, опираясь на стол, потом сел в кресло и, оборотись к Свенельду, сказал:

- Дядька, призови ко мне Улеба и Волка. Обязательно Волка.

Потом повернулся к Шивонуи сказал:

- Ступай, приведи ко мне хозяина шинка.

А всем, кто присутствовал в комнате, резко высказал:

- Пошли отсюда...

Он сидел, глубоко опустившись в кресло и согнувшись, будто хотел спрятаться от всего, что окружало его, и всего, что, казалось, надвигается на него. Он сидел с закрытыми глазами, то ли дремал, то ли окунулся в безвременье, тихо, как притаившаяся мышка, а перед глазами разворачивалась пропасть, от которой он уползал, а она произвольно тянулась за ним, пытаясь захватить его. Но страха никакого не было. Было обоюдное упорство. Наконец он встал и уперся концом меча в край пропасти, и она прекратила свое движение. Он заглянул вниз и как бы с птичьего полета увидел Доростол весь в огне, с виселицами и горящими зданиями.

- Боги! Что же такое, я его не поджигал!

Он открыл глаза. Наваждение прошло, он мирно сидел в кресле. В дверь постучали, и вошел дежурный воин:

- Великий князь, пришел Свенельд, и с ним... - но не договорил, князь перебил:

- Зови.

Вошел Улеб с перевязанной рукой, дерзким взглядом, в красном корзно, при всем своем величии князя Руси. За ним появился Волк, лицо которого еле узнал Святослав. Разбухшее, красное, как после хорошей продолжительной пьянки. Затем Свенельд с тусклыми глазами, мрачным лицом и тяжестью возраста. Сразу подтянул к себе стул и, глубоко вздохнув, сел.

- Садись, брат мой, - сказал Святослав, указывая на стул, что стоял напротив кресла. Волк стоял.

- Я вам доверил войско, - сказал Святослав, стуча пальцами по столу. - А что вы сотворили с ним? С кем я теперь продолжу поход? С этой разнузданной бандой? Почему ты, Улеб, сховал Волка?

- Потому что все это затеял он. Его люди заварили спор, Ивашка-первый полез в драку и получил свое. Он сам мне об этом сказал.

- Великий князь, я сказал ему, чтобы он выдал Савелия-убийцу или отправил в поруб до твоего прибытия. Он отказался и сказал, что поступит так, как сам решит. Он сказал, что ни ты, Великий князь, ни все мы не имеем христианской святости, потому что погубили невинных христиан, отдав их в жертву Перуну. Но они все признались в предательстве, они хотели открыть ворота в Доростоле.

Волк за несколько дней сидения в порубе понял, что над ним повис меч и что еще одно неосторожное слово - и этот меч сорвется. Но не только Улеб, а сам Святослав погубит его. Потому он молчал, но если он устрашится брата Великого князя, то казнит сам себя. Теперь он решил высказать все, а там или плаха, или живот.

- У меня сохранился список предателей, - продолжал Волк, - но одного долго не могли найти, по прозвищу Магистр. Когда мы взяли комита Фрола, на пальце у него было кольцо, которое он должен был передать царю греческому. Список и кольцо я сохранил. Так вот, Великий князь, Улеб требовал их у меня и жег. Вот посмотри.

Волк поднял рубаху, и Святослав увидел кровавые полосы с волдырями на груди и спине.

Святослав аж приподнялся.

- Как ты смел без моего ведома, - расширив глаза и побагровев, спросил Святослав у брата, поглядев на хмурого Свенельда, - без моего ведома? Это мой человек, боярин, -Святослав уже забыл, как его зовут, но по привычке крикнул: - Волчий хвост, и отрубить его могу только я.

Он снова глянул на Свенельда, и тот подтверждающе кивнул. Это заметил и Улеб и сам как бы взорвался:

- Волк - это пес поганый, исчадие ада, погубивший триста праведных христиан. Я всегда был против войны с Византией. Ты помнишь, брат, что даже мать твоя, святая Ольга, предупреждала, что воевать с империей нельзя, это во вред Руси. С ней надо дружить. А ты, как безумный, ввязался в эту войну. И что мы получили? Мы, христиане, стали воевать с христианами, и потому наш Бог, Иисус Христос, стал против нас, заступился за невинно погубленных, которые хотели только одного - мира. Он встал против нас и послал в наказание святого воина Феодора, который погубил большую половину моей дружины.

- Я не видел никакого святого Феодора. Началась буря.

- Это тоже кара Божия! А ты и не мог видеть, потому что сам был поражен греческим витязем.

Гнев Святослава пропал, он откинулся в кресле и ровным, спокойным голосом, как на совете, стал говорить: