Сообщение Хебекука Джефсона

По-видимому, рулевой рассказал остальным неграм о моем чудесном талисмане, потому что они проявляют ко мне величайшее почтение.

Вчера вечером Хайсон обратил мое внимание на одно любопытное явление, очевидно, оптический обман. Высоко в небе, к северу от нас, появился какой-то треугольный предмет. Хайсон объяснил, что точно так же выглядит пик острова Тенерифе, если на него смотреть с большого расстояния. В действительности же остров в тот момент находился по крайней мере в пятистах милях к югу от нас. Возможно, это было облако или один из тех странных миражей, о которых всем нам доводилось читать.

Удерживается очень теплая погода. Хайсон говорит, что он и не подозревал, что в этих широтах так жарко.

Вечером играл в шахматы с Хертоном.

10 ноября. Становится все жарче и жарче. Сегодня с земли прилетели какие-то птицы и устроились на снастях, а между тем мы еще довольно далеко от материка.

Так жарко, что нам лень чем-нибудь заняться. Бездельничаем на палубе и курим.

Сегодня ко мне подошел Горинг и вновь задал несколько вопросов о камне. Я ответил довольно кратко, тем более что не совсем еще простил ему дерзость, с какой он пытался лишить меня сувенира.

11 и 12 ноября. По-прежнему идем хорошо. Я даже не представлял, что близ Португалии может быть так жарко. На суше, несомненно, прохладнее. И матросы и сам Хайсон удивлены.

13 ноября. Произошло совершенно необычайное событие, настолько необычайное, что его почти невозможно объяснить. Или Хайсон совершил потрясающую ошибку, или на наших инструментах сказалось какое-то магнетическое влияние.

Перед самым рассветом вахтенный крикнул с бака, что впереди слышен шум прибоя, а Хайсону показалось, что он видит очертания берега. Корабль сделал поворот, и хотя не было видно никаких огней, никто из нас не сомневался, что мы немного раньше, чем предполагали, вышли к португальскому побережью. Как же мы были изумлены, увидев утром открывшуюся перед нами картину! В обе стороны, насколько хватал глаз, тянулась линия прибоя. Одна за другой катились огромные зеленые волны и разбивались о берег, оставляя клочья пены. И что же оказалось за линией прибоя? Не покрытые растительностью берега и невысокие прибрежные утесы Португалии, а огромная песчаная пустыня. Без конца и края простиралась она перед нами, сливаясь на горизонте с небом. Куда бы вы ни посмотрели — везде лежал желтый песок. Кое-где виднелись холмы фантастической формы высотой в несколько сот футов, но чаще всего взгляд скользил по открытому пространству, плоскому, как бильярдный стол.

Выйдя с Хертоном на палубу, мы посмотрели друг на друга, и Хертон разразился хохотом. Хайсон весьма огорчен происшедшим и заявляет, что кто-то испортил инструменты. Нет сомнений, что перед нами Африка, и несколько дней назад в северной части горизонта мы действительно видели пик острова Тенерифе. Когда к нам прилетели птицы с земли, наш корабль, должно быть, проходил мимо каких-то островов из группы Канарских. Если мы идем тем же курсом, то должны теперь находиться севернее мыса Кабо-Бланко, около неисследованной части африканского материка на краю огромной Сахары. Единственное, что мы можем сделать, — это починить инструменты и плыть дальше к месту нашего назначения.

8 часов 30 минут вечера. Весь день лежали в дрейфе. Берег сейчас находится от нас в полутора милях. Хайсон осмотрел инструменты, но так и не понял, что вызвало необычайную ошибку в их показаниях.

На этом заканчивается мой дневник, и остальную часть своего рассказа я пишу по памяти. Вряд ли я ошибусь в изложении фактов: слишком хорошо они мне запомнились. В ту самую ночь над нами грянула столь долго собиравшаяся гроза и я узнал, что означали все происшествия, о которых я писал как о совершенно случайных. Каким же слепым идиотом я был, что не понимал этого раньше!

Расскажу как можно точнее, что произошло.

Около половины двенадцатого ночи я ушел к себе в каюту и уже собирался ложиться спать, когда услышал стук в дверь. Я открыл ее и увидел маленького черного слугу Горинга. Он сказал, что его хозяин хочет что-то сообщить мне и ждет меня на палубе. Несколько удивленный такой просьбой в столь позднее время, я все же без колебаний пошел наверх. Едва я успел ступить на палубу, как на меня набросились сзади, повалили на спину и заткнули рот носовым платком. Я сопротивлялся изо всех сил, но вскоре меня крепко связали, прикрутили к шлюп-балке и приставили к горлу нож. Я не мог ни крикнуть, ни шевельнуться.

Ночь выдалась до того темная, что мне все еще не удавалось рассмотреть, кто напал на меня. Но постепенно мои глаза привыкли к темноте, а из-за облаков выглянула луна, и я увидел, что меня окружают два матроса-негра, негр-кок и мой спутник по плаванию — Горинг. На палубе у моих ног лежал еще один человек, но на него падала тень, и я не мог его узнать.