Соната разбитых сердец

Как назло, переулок становился все уже, а страхи Гретхен обволакивали ее со всех сторон, подобно щупальцам гигантского осьминога. В изнеможении девушка прислонилась к стене. Она заблудилась и теперь понятия не имела, где находится. На лбу выступили холодные капли пота. В глазах потемнело, когда Гретхен неожиданно услышала, причем совсем радом, отвратительный скрипучий голос. Казалось, что с ней заговорило какое-то чудовище — порождение темной июльской ночи.

— Моя дорогая Гретхен, вынужден сообщить, что теперь вы в моей власти.

Австрийка почувствовала отвратительный запах протухшего мяса, чья-то сильная ладонь зажала ей рот, а другая рука поднесла холодное лезвие кинжала к ее горлу.

В этот момент мир померк, и Гретхен лишилась чувств.

Глава 32 Склад

Какая же она красавица! Даже в нем, обычно умевшем в совершенстве контролировать собственные инстинкты, она вызывала неодолимое желание. Но, конечно, думать о подобных глупостях не время, а потому Дзаго решительно напомнил себе, кто передним: угроза спокойствию Венеции, австрийская шпионка, точнее еще хуже — прислужница тех, кто строит козни против Светлейшей республики, запершись в своих неприступных дворцах.

Он заставил себя не обращать внимания на огромные серые глаза и растрепанные волосы, которые обрамляли ее лицо, делая его еще соблазнительнее. Дзаго потряс головой, отгоняя непрошеные мысли, словно стаю надоедливых мух.

— Я знаю ваше имя, — сухо произнес он.

Эти невинные слова прозвучали как приговор, но Дзаго думал лишь о том, как важно не дать этой беседе затянуться, ведь ее голос наверняка окажется очередным орудием обольщения. Он сразу перешел к делу:

— Я задам вам очень простой вопрос: с кем видится Джакомо Казанова?

Гретхен была привязана к деревянному стулу, руки — крепко стянуты за спиной. Она подняла на своего мучителя печальный взгляд, в котором читалась обреченность, словно заточение стало для нее очередным ударом судьбы в долгой череде бед, приключившихся за последнее время. Ее огромные глаза наполнились горечью, и это не смогло не оказать воздействия на Дзаго. Защищаясь от сокрушительной силы грустного взгляда красавицы, он прикрикнул:

— Отвечайте!

Гретхен медлила. Если бы не выражение ее лица, Дзаго решил бы, что она бросает ему вызов, но было в ней что-то еще, чему он никак не мог подобрать определение.

Гретхен подождала, пока глаза привыкнут к слабому свету свечей, и внимательно осмотрела пространство вокруг, но не обнаружила ничего способного ей помочь. Они находились в складском помещении, где Дзаго любил проводить допросы. Стены, покрытые плесенью, деревянный стол и пара расшатанных стульев — вот и все, что составляло здешнюю обстановку.

— Где я нахожусь? — спросила Гретхен хриплым, надтреснутым от страха голосом.

— Здесь я задаю вопросы, — покачал головой Дзаго. — Отвечайте!

Казалось, Гретхен внезапно прозрела и только сейчас заметила его. Она печально вздохнула.

— Почему я должна отвечать?

Губы Дзаго изогнулись в жестокой ухмылке.

— Потому что если вы откажетесь, то мне придется подпортить ваше чудесное личико.

— Если вы собираетесь мне угрожать…

Она еще не успела закончить фразу, а Дзаго уже выхватил кинжал. Острое лезвие сверкнуло в свете свечей, и через мгновение Гретхен уже чувствовала, как холодная сталь касается ее шеи. Затем она вновь услышала скрипучий голос Дзаго и одновременно ощутила отвратительную вонь, исходившую у него изо рта. Ей стало дурно.

— Если вы перережете мне горло, то точно ничего не узнаете, — с издевательской усмешкой ответила Гретхен.

— Вы даже не представляете, как долго я могу мучить вас перед тем, как убить, — загробным голосом заверил ее Дзаго.

В подтверждение своих слов он убрал кинжал, выждал немного и вдруг неожиданно с силой ударил ее по липу. Голова Гретхен дернулась назад, а на том месте, где ее щеки коснулись железные кольца, которые носил ее мучитель, появились глубокие царапины. По белоснежной коже потекли алые струйки крови.

Впрочем, когда австрийка обрела дар речи, ее тон ничуть не изменился.

— Боже мой, да вы просто трус! — воскликнула она.

Сам не понимая почему, Дзаго залился краской: каким-то непостижимым образом эти слова сильно задели его. Глядя на свою жертву — такую прекрасную, беззащитную, несчастную, — он оказался охвачен неким новым, незнакомым чувством, которое застигло его врасплох.

Впервые в жизни Дзаго сам себе показался чудовищем. Внезапно он с пугающей ясностью осознал, во что превратился: в подлого мучителя, в безжалостного мясника, готового издеваться над слабыми ради своих целей. Необъяснимый вихрь эмоций, поднявшийся в душе помощника инквизитора из-за слов Гретхен, захлестнул его, словно безудержный порыв ледяного ветра. Дзаго почувствовал холод, страх, отвращение.

Непонятные ощущения сковывали его душу, раздирали в клочья нутро. Дзаго пошатнулся, прижал руку к животу и был вынужден опереться о стол, чтобы устоять на ногах. Затем он снова поднял взгляд на Гретхен.

Боже, как она прекрасна! Со следами алой крови на щеке она стала еще обворожительнее.