Сон № 9

Натягиваю измятую одежду и пулей лечу в номер Даймона. Никого. Все как и в моем номере, только на зеркале намалевано чем-то желеобразным: «ЭТО ПРОСТО ВИДЕОИГРА». Даймон, ты первостатейный ублюдок. Миякэ, ты идиот. Выворачиваю карманы джинсов и нахожу 630 иен мелочью. Не может быть. Пытаюсь проснуться. Тщетно. Все происходит наяву. Мне не хватает 54 370 иен. За следующие девять минут необходимо разработать какой-нибудь совершенно исключительный план. Сажусь на унитаз посрать, параллельно обдумываю имеющиеся возможности. Первая: «Понимаете, тот парень, с которым я пришел, он обещал, что заплатит за все с, э-э, отцовского расходного счета». Главарь якудза складывает ладони домиком: «Эйдзи Миякэ, работает в бюро находок? Пост, требующий доверия. В каком восторге будут твои наниматели, когда узнают, как ты проводишь выходные. Я считаю своим гражданским долгом сообщить им об этом, если только ты не испытываешь желания вернуть нам свой долг, выполнив определенные поручения, не все из которых, должен предупредить, можно назвать приятными». Вторая: «Бунтаро! На помощь! Мне нужно, чтобы ты сию же минуты принес в отель любви^[72] пятьдесят пять тысяч иен, или тебе придется искать другого жильца». Ему будет нетрудно сделать выбор. Третья: Главарь якудза пробует на язык лезвие опасной бритвы. «Итак, это тот самый вор, который пытался улизнуть из моего отеля, не заплатив за полученные услуги». Поднимаю окровавленную голову, разлепляю опухшие веки. Мой язык лежит в тазике для бритья.

Ах, если бы проблемы тоже можно было смыть в унитаз.

В кино люди убегают по крышам. Пытаюсь открыть окно, но оно для этого явно не предназначено, кроме того, я не умею ползать по стенам. Разглядываю людей на замусоренных улицах, завидую всем и каждому. Может, устроить пожар? Чтобы сработали сирены и разбрызгиватели? Я следую за пожарными датчиками до конца коридора, только чтобы что-то делать. «В случае пожара дымовая пожарная сигнализация автоматически разблокирует эту дверь». Дядя Асфальт говорит, что отели любви проектируются таким образом, чтобы не допустить побегов, – лифт всегда доставляет вас прямо к администратору. Что еще делают в кино? Шепчут: «Бежим через черный ход». Ну и где этот черный ход? Обследую другой конец коридора. «Аварийная лестница. Выхода нет». Черный ход всегда идет через кухню. Смутно припоминаю, что Даймон, да сгниют его яйца, говорил что-то про кухню. В отелях кухни обычно в цокольном этаже. Выскальзываю за дверь, начинаю спускаться по лестнице. Тупо смотрю вниз через перила. Квадратик пола внизу размером с почтовую марку. Такой путь к спасению избрал Аояма. Стараюсь ступать быстро и бесшумно. Что сказать, если меня здесь поймают? Что в лифте на меня накатывает приступ клаустрофобии. Заткнись. Вот и первый этаж. Большая стеклянная дверь ведет к стойке. Там маячит амбал-администратор. Бывший борец сумо. Ждет меня. Лестничный пролет уходит вниз, еще на один этаж. Можно молить о пощаде или рискнуть и продолжить спуск. Администратор щурится, вглядываясь в гроссбух. Вряд ли этот тип делит ложе с милосердием. Проскальзываю мимо стеклянной двери – Атлант со своим глобусом загораживает обзор – и крадусь вниз по ступеням, к двери с надписью «Служебный вход». Ох, хоть бы она была открыта. Дверь не открывается. Толкаю изо всех сил. Она вздрагивает и поддается. Спасибо. За дверью – душный коридор с предохранительными щитками и трубами вдоль стен. В конце коридора еще одна дверь, к ней прислонены швабры. Поворачиваю ручку и толкаю. Ничего не происходит. Толкаю изо всех сил. Дверь заперта. Хуже того – я слышу, как открывается стеклянная дверь этажом выше, а я не захлопнул за собой «Служебный вход».

– Эй?! Там кто-нибудь есть? – Господин Сумо.

Меня окатывает жаркая волна страха. Что делать? В отчаянии барабаню в запертую дверь. Туфли господина Сумо шаркают по ступеням. Снова стучу. И вдруг задвижка лязгает, дверь распахивается, и какой-то повар гневно таращится на меня – позади него стучит и булькает залитая флуоресцентным светом кухня.

– Наконец-то! – рявкает он. – Это ты – наш новый муссбой?

У него взгляд как у дьявола.

– А?

– Ну, признавайся, ты – наш новый муссбой?!

Господин Сумо почти здесь.

– Да, я ваш новый муссбой.

– Заходи.

Он втаскивает меня внутрь, захлопывает дверь и, даруя мне первую передышку за это утро, закрывает задвижку. «Шеф-повар Бонки», – написано у него на колпаке.

– Да как ты смеешь в свой первый рабочий день явиться с опозданием на сорок пять минут и в нищенских лохмотьях? Сними бейсболку, когда находишься в моей кухне!

У него за спиной младшие повара и поварята наблюдают за человеческим жертвоприношением. Я снимаю бейсболку и кланяюсь:

– Прошу прощения.

Пар, угар, баранина и газ. Ни окон, ни дверей. И как же мне отсюда выбраться?

Шеф-повар Бонки рычит:

– Хозяин огорчен. А когда хозяин огорчен, мы все огорчены. На нашем корабле строгие порядки! – Внезапно он начинает орать во все горло, и остатки моих нервов рвутся в клочки. – А что мы делаем с матросами, которые работают спустя рукава?