Сон грядущий

Зверь прерывает фразу и вскакивает на лапы. Львиная грива поднимается дыбом, он скалится, обнажая огромные белые клыки. Мощный порыв ветра валит Стоуна на песок и присыпает тем же песком сверху. Слышно тяжелое хлопанье мощных крыльев. Зверь рычит и бросается в сторону новых звуков. Профессор поднимает голову, но ветер бьет с нарастающей силой, а удары крыльев становятся почти осязаемыми. Сквозь поднятые в воздух тучи песка Стоун видит, как зверь в великолепном прыжке обрушивается на холку слоноподобной образины с перепончатыми лапами и двухметровыми витыми бивнями. От рева закладывает уши. Монстры не жалеют голосовых связок. Через минуту песок прекращает вставать на дыбы, а звуки стихают. С трудом стряхнув с себя объемную горку, Стоун встает на четвереньки, затем садится и протирает глаза.

Проводник исчез. Там, где бились чудовища, возвышается огромный бархан. Наступает пугающая знойная тишина. Стоун поднимается и подходит к тому месту, где медитировал Проводник. Он опускается на колени и проводит рукой по бархатной поверхности горячего песка. Нет и намека на то, что здесь кто-то когда-то сидел. Вряд ли молниеносная буря, не причинившая вреда профессору, могла так чисто засыпать человека, в сто раз более опытного. Ничего не остается делать, как обследовать новоявленный бархан.

Никаких следов, как и в предыдущем случае. Ситуация раздражает Стоуна все сильнее, однако конкретного решения он найти не может. Экономя силы, он садится и нащупывает висящую на поясе флягу.

– Будьте так любезны, сойдите с моего хвоста, – просит песок в полуметре от профессора.

Стоун вскакивает на ноги и отпрыгивает куда-то назад.

Песок, легко струясь, приподнимается и, едва уловимо перетекая параллельно земле, начинает обретать форму уже знакомого зверя. Через некоторое время песчаная форма замирает и изменяет структуру. Перед профессором стоит то же, что и до бури, существо с толстой лоснящейся шкурой и гривой желтой шерсти.

– Впечатляет? – не без самодовольства спрашивает зверь. – Это я вас предупредил, а представьте, что вы идете себе по пустыне и вдруг перед носом такое…

Он тычет лапой в песок.

– Да уж…

– Без подготовки? Не «да уж», а солнечный удар, молодой человек. Как минимум. Вот так-то.

Зверь ложится, скрестив перед собой передние лапы и зевнув, взглядом приглашает профессора к продолжению беседы.

– Кто это был? – Стоун кивком указывает на бархан.

– Ваш Проводник, кто же еще?

– Что-то я не совсем понимаю…

– Это не страшно, потому что вы, по крайней мере, пытаетесь понять. А вот разновидность существ, подобных уважаемому Проводнику, не только не хочет, но и боится понимания. Подсознательно, конечно. И от страха, уже вполне осознанно, пытается меня уничтожить.

– Это, по-видимому, невозможно?

– Конечно. Разве можно уничтожить весь песок на всех планетах? А где песок, там и я. Ваш вид и его разновидности еще слишком мало знают, чтобы я чем-то мешал. Но невежество – лучший катализатор войны. Потому, что порождает страх, а страх порождает отчаянье. А отчаяние может подтолкнуть людей к безрассудным поступкам. Например, уничтожить причину страха, то есть меня. И обрести душевное равновесие в мире, где все ясно и просто. Как стекло. И убедить себя не замечать, что стекло – тоже я.

– Дух песка…

– Красиво сказано. Красиво, но глупо. Вы же не представляетесь «рабом божьим», вы называете имя или что-то еще. Кем вы меня видите?

– Похоже на льва…

– Замечательно, я – лев! Рассмотрим вопрос номер один?

Стоун чувствует, как сжимаются внутренности и от лица отливает загустевшая кровь.

– Да, – еле слышно произносит он в ответ на предложение Духа Песка.

– Что вы знаете о сне?

– То же, что и все…

– Ну, ну?..

– Отдых, сновидения, кошмары, наконец. А почему вы спрашиваете?