Сон длиной в зиму (СИ)

Зоя даже не почувствовала — услышала раздражённое шипение Богдана, и до этого с трудом сдерживавшего свой гнев.

— Послушай…

— Не надо, — оборвала парня она. — Позволь мне самой?

Она повернулась к Лесе, смерила её внимательным, вредным взглядом и протянула:

— Ну, фотографируй. Публикуй. Может быть, ты хочешь, чтобы мы немного тебе попозировали?

Леся разве что не извергала лаву.

Зоя скрестила руки на груди и смерила активистку таким взглядом, что та, тряхнув рыжей головой, даже немного смутилась. Леся краснела смешно, будто покрывалась алыми пятнами, и со стороны это выглядело как минимум жалко. Зоя же чувствовала, что кровь наоборот отхлынула от её лица, и она сейчас, наверное, была бледная, как вампирша из какого-то фильма.

— Должно быть, танец — это что-то противозаконное? — продолжила Зоя. — Или, можно подумать, половина университета ещё не в курсе, что мы с Богданом вместе?

Она вспомнила, как со смехом пыталась отказать Орловскому, думала, что у него стаи сумасшедших поклонниц, которые никогда ей этого не простят, но оказалось, что основные-то противницы были как раз в кругу её общения. Аня и Ира, до сих пор уверенные, что Богдан должен принадлежать им, Леся вот, плевавшаяся ядом. Наверное, все остальные, поймав себя на завистливых мыслях, практически моментально выбросили Орловского из головы. Он же не суперзвезда, чтобы толпами за ним бегать.

А Зоя — не серая мышь, на которую даже смотреть никто не захочет.

Она повторила это про себя несколько раз, чтобы окончательно убедиться в том, что не отступит. Не серая мышь. Не испуганная девочка, которая боится своим противникам в глаза посмотреть. Она сильная, уверенная в себе, и никакая Леся не испортит сегодняшний вечер.

Богдан спокойно стоял рядом. Он, должно быть, почувствовал, что вмешиваться не надо, ну, или Зоя выглядела сейчас достаточно убедительно, нарочито медленно приближаясь к Лесе.

— Ну так что? — протянула она. — Где твои фото? Я уже жду, как это противозаконное занятие — танцы! — поразит наш университет. Лебедова будет в ужасе, правда?

— Ты можешь делать это не так демонстративно, — прошипела Леся. — Хотя бы скрываться! Хотя бы притворяться, что тебе стыдно!

— Мне за что должно быть, собственно говоря, стыдно? Богдан, котик, — она повернулась к нему, — подскажи-ка, я тебя случайно не отбила у какой-нибудь несчастной беременной девушки? Или просто у несчастной? Да хотя бы у счастливой? Нет?

— Нет, — отозвался Орловский, тоже моментально помрачневший. — Я ж сам пришёл.

— Видишь, он сам пришёл, — Зоя вновь повернулась к Лесе. — Скажи, котик, у тебя, когда ты ко мне сам пришёл, была другая? Или обязательства перед другой?

— Нет. Разве что вот на одной девушке обещал жениться, — подойдя ближе, раздражённо протянул Орловский. — Только я не запомнил, когда именно. Когда случайно в коридоре поздоровался, наверное.

Он не говорил о Лесе прямо, но та явно поняла намёк, потому что покраснела пуще прежнего и уставилась на Богдана, как на врага народа.

— Хам, — прошипела она. — Хам и последняя свинья. И ты такая же! Можно подумать, вам двоим вот это всё надо. Только и хвастаетесь своей любовью. Раз такие счастливые, сидели бы себе дома и наслаждались своим счастьем, а не пихали бы его куда ни попадя, всем под нос!

Зоя посмотрела на Богдана.

— Мы что-то делали демонстративно? Разве?

— Насколько я понимаю, мы просто слишком привлекали внимание Веры Петровны. А ей, наверное, обидно, — холодно ответил Богдан.

— Отлично. В таком случае, мы уходим. Леся? Отличного тебе написания поста. Не забудь подписать, что ты бдишь, чтобы в корпусах не нарушались правила, а то мало ли, подумают, что ты завидуешь, — хмыкнула Зоя.

— Да чему тут…

Леся так и не договорила. Зоя, почувствовав себя наконец-то свободной от того груза ненависти, который противным клубком змей давил ей на грудь за недельную конфронтацию с матерью, чувствовала себя способной горы свернуть.

И мысленно себе же пообещала, что больше никогда скрываться и прятать свои чувства не будет.

Глава тринадцатая

17 января, 2020 год

Зоя действительно почувствовала себя гораздо легче после этой ссоры с Лесей. Каждый раз, когда ей хотелось в очередной раз поссориться с мамой, она вспоминала этот прищуренный взгляд, алые пятна на щеках и на шее, всколоченные рыжие волосы, и понимала, что Леся, скорее всего, так и не простит Зое всё то, что она высказала ей в лицо. Это же настоящий позор!

И Зое становилось приятно от одной мысли о том, что она была причиной этого позора. Не то чтобы она ненавидела Лесю или испытывала по отношению к ней прежде негативные чувства. Но теперь девушка чувствовала себя способной защитить своё же счастье, встать горой за свою любовь, отогнать всех, кто будет тянуть свои мерзкие ручонки к их с Богданом отношениям. Может быть, она несколько преувеличивала интерес посторонних к этим чувствам прежде, но Лесю точно надо поставить на место.

А ещё — спустить пар и осознать, что она всё-таки на что-то способна.