Сон длиной в зиму (СИ)

— Нет, — покачал Богдан, судя по виду, прекрасно понимавший, что Елена Леонидовна проверила и это. Тоже несложно, та же Лебедова… — Снимаю квартиру.

— А где, если не секрет?

— Рядом с университетом.

— О. Чтобы было удобнее ходить на пары? — ядовито улыбнулась мама.

Зоя почувствовала, что нож в её руке, которым она пилила лежавшую на тарелке отбивную с такой ненавистью, словно это была сама замдекана, начал мелко дрожать.

Конечно, Лебедова продемонстрировала маме и журналы посещаемости. Не просто так ведь Елена Леонидовна приходила в университет. И сидела рядом с этой… Излишне отзывчивой женщиной, желающей делиться информацией про своих студентов со всеми на свете. Богдан, конечно, был далеко не самым большим злодеем их университета, учился нормально, ходил — не хуже других, но всё же, при желании в дурном свете можно выставить кого угодно, и саму Зою, и тем более Орловского.

— Нет, но это было лучшее сочетание цены и качества, — пожал плечами Богдан. — Не думаю, что в магистратуре многие студенты готовы демонстрировать стопроцентную посещаемость занятий.

— Очень жаль, что современная молодёжь недооценивает влияние университета, а потом работает в каких-нибудь кафешках официантом. Или, чего хуже…

— Мне это не грозит, — оборвал её Богдан. — Я работаю по специальности. А Зое вы уж точно не позволите опуститься до уровня официантки, не так ли?

— Зоечку приглашали работать в хорошие фирмы, — нахохлившись, гордясь тем, что всё-таки это была её дочь, заявила мама. — Так что, ей точно не грозит прозябание в каком-нибудь кафе.

С каких это пор мама стала таким снобом? Это ей настолько не нравится Богдан?

— Возможно, мы больше не будем о работе? — нервно попросила Зоя. Тема была ей не слишком приятна, да и чувствовалось, что каким бы нейтральным ни казался разговор, Елена Леонидовна разве что проклятьями не обсыпала Богдана.

Елейная улыбка, которой мама ответила на это предложение, заставила Зою пожалеть о своём предложении. Женщина словно готовилась к очередному удару и уже подбирала верное оружие — правильные слова, которыми хотела воспользоваться.

— Что ж, — хмыкнула она, смерив Богдана внимательным взглядом. — И вправду, Зоя права. Не стоит о работе. А как вы познакомились? И почему решили встречаться с моей Зоечкой? Насколько я понимаю, она сильно отличается от ваших прошлых девушек, а мужчины редко отходят от своего типажа. И часто к нему возвращаются…

— Мама! — воскликнула Зоя. — Это…

— Всё хорошо, — Богдан осторожно взял её за руку, успокаивая, но тут же отпустил, вероятно, решив не будить в огнедышащем драконе ещё более страшного змея.

Елена Леонидовна и так, судя по всему, примерялась, как бы уколоть его побольнее, предъявив ещё одну несуразную претензию.

— К сожалению или к счастью, — таким же спокойным, вкрадчивым голосом протянул Богдан, отбивая выпад женщины, — девушек у меня было не так много, чтобы успеть сформировать типаж. А в Зою невозможно не влюбиться. Возможно, вы не замечаете этого, видя её слишком часто и оценивая строгим материнским взглядом, но вы воспитали идеальную дочь.

Мама улыбнулась так, что от притворной сладости у Зои едва не свело зубы.

— Лестно, что вы оцениваете мой вклад в судьбу Зои, — протянула она. — Главное, чтобы никто не попытался разрушить всё то, что я в неё вложила.

— Мама, хватит…

— Потому что это долгий и хлопотный труд, и не хотелось бы разрушить всё то, чего удалось достичь, несколькими неловкими фразами и одной юношеской любовью, — продолжила Елена Леонидовна. — Если она, конечно, есть, эта любовь. Молодые люди часто путают, подменяют понятия…

— Полагаю, мы с Зоей выросли из возраста, когда можно настолько грубо подменять понятия, — ответил, усмехаясь. Богдан.

Елена Леонидовна закатила глаза.

— О да. Двадцать лет — это уже такая старость!

— Возраст, мама, не главное, — не удержалась Зоя.

— Разумеется. Главное — это возможность и умение брать на себя ответственность, а ещё — в трудную минуту подставить плечо, — легко согласилась Елена Леонидовна. — И это проверяется временем! Сколько вы встречаетесь?

— Месяц, — тихо ответила Зоя.

— За месяц, — торжественно произнесла женщина, — узнать друг друга практически невозможно. Вы можете клясться друг другу в любви, но всё ещё совершенно чужие люди. Но, впрочем, мы ведь говорим не о серьёзных отношениях, а так… Это ведь временно.

Звучало жестоко. Если б Зоя не привыкла к резким маминым высказыванием, не научилась пропускать часть того, что говорила женщина, мимо ушей, она сейчас приняла бы это за личное оскорбление. Мама без зазрения совести называла её неспособной на нормальные отношения. "А так"!

Желание пролить на белую, накрахмаленную мамину блузку какой-нибудь соус стало просто невыносимым. Зоя напомнила себе, что она не маленький ребёнок и не будет поступать, как неуравновешенная дурочка, но сдержаться было очень трудно.