Сон длиной в зиму (СИ)

— Лебедова сказала, что звонила тебе семь раз. Насколько я её знаю, информация не точная, она сделала это минимум раз двадцать. Но, возможно, считала только тогда, когда дошла до десятого гудка, — довольно отчитался он. — Она отпросила тебя с занятия, можем идти репетировать.

— А тебя тоже отпросили с занятия? — скривилась Зоя. — А, котик?

— Котик отпросился с занятия сам, — отчитался Богдан. — Ну, слушай, я в этот университет и так не очень часто хожу, для преподавателей праздник, когда я хотя бы на глаза появляюсь, а если с пачкой лабораторных в руках, так это вообще прямо схождение божества с небес! Не веришь?

Богдану было очень трудно не верить. Зоя перехватила его задорный, искристый взгляд и сама, не сдержавшись, заулыбалась — тепло, которое излучал Орловский, всегда казалось ей заразным. Даже когда они просто пересекались в коридорах.

Ей бы, правда, не теплом заражаться, а головой думать. Орловский доиграет свою игру в имитацию, а потом перепрыгнет к какой-нибудь другой жертве, а она что, будет ходить кругами вокруг лекционного зала, где в очередной раз преподаватель сидит в окружении трёх из ста магистров? Перейдёт в режим ожидания, как половина университета, мечтающая, чтобы Богдан Орловский хотя бы посмотрел в их сторону? Зою такой вариант не устраивал. Она привыкла во всём полагаться только на себя.

В отношениях это было невозможно, потому в отношениях Зоя участия не принимала. Зачем оно ей сдалось? И так жить отлично можно. Без влюблённости. Сыграть с Орловским влюблённую парочку — совсем другое дело, это проще.

— Лебедова безмерно рада, наверное, что ты согласился аккомпанировать? — спросила Зоя, нехотя поднимаясь со своего места.

— Клялась, что закроет мне сессию. Уверен, что её обещание разобьётся о нашу непробиваемую и о высокое начальство, жаждущее в новогоднюю ночь торчать в университете, — хмыкнул Богдан. — И с чего столько радости?

— В жюри предостаточно женщин. Они на тебя, котик, ведутся, — насмешливо протянула Зоя. — Впрочем, зачем я тебе всё это рассказываю… Ты и так в курсе.

— А если не в курсе?

— Тогда я только что сделала ещё хуже той несчастной, которая взаправду станет твоей девушкой, — хмыкнула она. — Как минимум сотне желающих, между прочим, я сейчас перехожу дорогу. Ты сам видел, как мои дражайшие подружки реагируют на существование кого угодно женского пола в радиусе нескольких метров от Вашего Высочества.

Кажется, Богдана её заявление совершенно не впечатлило. Вместо того, чтобы опечалиться или выразить хоть малейшие сомнения, он только лениво пожал плечами.

— Ну да, — согласился таким тоном, что у Зои даже возникло желание чем-нибудь стукнуть. — Дурочкам я нравлюсь.

— А умным, значит, нет?

— Это тебе лучше знать, — возразил Орловский. — Умные на то и умные, чтобы не показывать свою повышенную симпатию до того момента, пока объект этой самой симпатии как-нибудь не подтвердит, что ему это всё интересно.

— Например?

— Например, — прищурившись, протянул Богдан, — не предложит встречаться. Хотя бы понарошку.

— Ой, Орловский, — закатила глаза Зоя. — Кому-нибудь другому расскажи о своих умозаключениях, а мне не надо. Я на это не ведусь.

— В том и твоя прелесть, — он наконец-то оторвался от парты, в два шага нагнал Зою и подал ей руку. Девушка нехотя вложила собственную ладонь в ладонь Богдана и невольно вздрогнула, когда он чуть сильнее сжал её пальцы. — Что-то не так?

— Знаешь ли, — протянула Зоя, — я за естественность в отношениях. Не за публичность. То ты ото всех своих пассий прятал, а теперь бродишь со мной под ручку по университету?

— Актовый зал за поворотом, — пожал плечами Богдан. — И то, что я прятал ото всех своих пассий, может быть, случалось потому, что их не было?

— Или тебе было стыдно их показывать. Или ты боялся за их здоровье. Вот походим мы так, — Зоя остановилась в дверном проёме, — а потом мне станут слать письма с угрозами.

Богдан закатил глаза, но ничего говорить не стал. Складывалось такое впечатление, что он даже не до конца понимал, какие могли быть последствия у совершенно невинного общения. Или не хотел об этом задумываться.

Зачем только притворяться тогда предлагал?

В актовом зале, увы, было не пусто. И ладно бы только Лебедова, как всегда, командовавшая, что надо сделать и кому как стать, да и плевать на массовку, которую она нагнала ради имитации деятельности и чтобы было на кого покричать — но на самом краешке сцены, с микрофоном в руках, стояла вездесущая Леська, комично привставая на цыпочки, чтобы казаться чуточку выше.

— У всех таланты как таланты! — громко, говоря прямо в микрофон, возмущалась она. — А мы с песенкой под фортепьяно! Нельзя всерьёз надеяться на то, что с этим можно выиграть! За что Горовая получит кубок и ленточку? За то, что ей будет аккомпанировать Богдан? Да не смешите мои тапочки!