Сомниум

– Конечно! Тридцать часов за консультацию психиатра и двадцать – за психолога. Итого пятьдесят. Но это же совсем немного, вы чего? Не расстраивайтесь! Нельзя позволять подобным мелочам портить ваше настроение! Вам определённо нужно научиться относиться к таким ситуациям проще! Ничего, клуб вам поможет.

– И справку о моём здоровье вы мне не дадите?

– Сейчас? Конечно, нет! Сперва посетите клуб пять раз, потом я взгляну на вас ещё раз и решу, здоровы вы или нет.

– Но ведь я мало того, что заплачу за клуб, я ещё буду копить долг за жильё и еду, ведь я не работаю! – возмутился Артур. – И не смогу работать, пока вы не выдадите мне справку! А потом ещё раз заплачу за вашу консультацию… Вы хоть представляете, как вырастет мой долг?

– Представляю, – серьёзно кивнул врач. – Но иногда это полезно. Помните, мы боремся с вашим недугом. Стараемся вернуть вас в социум, вырабатываем у вас социальные навыки. Или вы предпочли бы таблетки и уколы?

– Нет! – поспешил возразить Артур. – Никаких уколов и таблеток! Я согласен на клуб!

– Вот и прекрасно. Ещё, между прочим, и двух часов дня нет. Отправляйтесь в мужской клуб прямо сегодня. Не откладывайте своё воссоединение с социумом.

Глава 4

Клуб располагался в историческом двухэтажном здании в центре города. Подсвеченный розовым неоном фасад украшали рисунки чёрных женских силуэтов. Снаружи, у дверей и за углом здания, толпились люди. В основном пьяные, как заметил Артур. Кто-то курил, кто-то громко спорил. В одной из компаний зарождался очередной конфликт.

«Опять кого-то изобьют», подумал Артур, ускоряя шаг, и тут же услышал:

– О, да это же Псих!

Артур невольно повернулся к тому, кто это выкрикнул. Ему улыбался один из коллег по цеху, тоже огнеупорщик. Кажется, его звали Никитой. Судя по мутному взгляду и красному лицу, он, как и почти все здесь, был в стельку пьян.

– Псих! – повторил он. – Ты, что ли? Нихрена се… А Виталик говорил, что ты по клубам не ходишь! Слышь, пацаны?

Он повернулся к остальным членам своей компании. Этих Артур не знал. И знать не хотел, но нужно было подойти и поздороваться.

– Здоров. – Он пожал руку Никите, а потом остальным мужикам.

Последний из компании посмотрел на протянутую ему руку с презрением, потом ухмыльнулся и сплюнул под ноги. Кровь ударила Артуру в голову, застучала в ушах. Такого он терпеть не собирался.

– Э, э! – возмутился Никита. – Ты чё, э? Ты чего Психу руку не пожал?

– Психам руку не подаю, – с трудом выговорил мужик. – Психи, они как педики. А педикам я тоже руку не жму.

Артур шагнул к обидчику и врезал ему кулаком в челюсть. Мужик, не ожидавший такого, потерял равновесие и рухнул на асфальт. Попытался встать, но ботинок Артура вернул его голову обратно.

– Стопэ, стопэ! – Никита схватил двоих оставшихся мужиков, ринувшихся было к Артуру. – Стопэ, я сказал! Он же сам нарвался! Ну вы же видели, чё!..

Один из них сумел отпихнуть Никиту, но тут же получил от Артура удар в живот. Согнулся от боли и вторым ударом, в голову, был отправлен в нокаут. Третий, видя это, вдруг передумал нападать, и лишь с ненавистью смотрел на Артура.

– Иди давай, – недовольно бросил Никита, не глядя на Артура.

– С-сука, – прохрипел, вставая, зачинщик.

Артур помедлил секунду, а потом резко схватил стоящего на коленях противника за голову и вырубил его ударом колена в лицо.

– Да хватит уже! – крикнул Никита. – Иди давай, куда шёл!

Напоследок Артур оглядел толпу. Несколько людей смотрели на него, но никто не вмешивался. Где-то кто-то негромко сказал:

– Точно ведь, Псих, ага…

Доказывать что-то Артур не собирался. Нападать на него или оскорблять никто не спешил, так что нужно было убираться.

Драться Артур не любил и делал это лишь по необходимости. Прилюдно высказанное оскорбление как раз ей и было. На заводе его и так клеймили психом, показывать свою слабость было непозволительно – совсем затравят. Впрочем, ничего нового для Артура в этом не было. С того самого дня, как мать забрали в психиатрическую больницу, а её заболевание стало достоянием гласности, все вокруг пытались уязвить Артура. И если бы это касалось лишь его одного, он бы, может, и стерпел – но начиналось всё именно с оскорблений матери. А мать Артур любил.

Поначалу шестнадцатилетнего парня избивали в каждой драке, ведь до тех пор он драк избегал. Но время шло, а он не отступался. И каждый раз, когда слышал насмешки в адрес своей матери, он бил наглеца, и делал это с полным пониманием того, что самому ему придётся теперь худо. В чём-то он был прав – но со временем многое поменялось. Артур стал замечать, что менялось отношение к нему хулиганов, любителей драк, стервятников, выискивающих слабых. Всё реже и реже к нему цеплялись, ведь даже в случае победы они покидали поле боя с кучей синяков. Дрался Артур неумело, но безумно и злобно. Если что-то попадалось под руку – использовал. И со временем даже компании в три, в пять человек расхотели лезть на ненормального – тот вполне мог садануть по лицу осколком стекла или куском кирпича. Портить внешность или лишаться глаза из-за ерунды не хотел никто.