Сомнений больше нет

Рояль звучал мягко и проникновенно. Госпожа Вебер была, пожалуй, единственным человеком в холле, кто обратил внимание на исчезновение топографа, но она тут же склонила голову на плечо Жилину и, увлеченная движением танца, грациозно понесла свое стройное тело дальше по зеркальному паркету.

– Вы хорошо ведете, – сказала она. – Уверенно.

– Спасибо, – улыбнулся Жилин, – Немного одеревенел без практики. Уж и забыл, когда в последний раз так непринужденно вальсировал.

– Это хорошо, что вы такой спокойный. После войны стало много нервных мужчин. А женщины больше всего ценят спокойствие и уверенность.

Музыка на мгновенье затихла. Неле и Сергей отошли к окну и укрылись в тени бархатной портьеры, отгородившись от любопытных глаз. Рояль снова ожил, но Неле только покачала головой в ответ на беззвучное приглашение Сергея продолжить танец.

– А вы хорошо говорите по-русски, – улыбнулся Сергей. Было заметно, что он не спешит покидать свою спутницу.

– Спасибо, я училась недолго в Ленинграде, – сказала Неле.

– Говорят, красивый город. Никогда там не бывал.

– Красивый. Еще успеете. Вы молодой, у вас вся жизнь впереди.

– Ну, не такой уж я и молодой, – усмехнулся Жилин. – Вечный студент.

– Что это значит?

– Я ведь на фронт ушел прямо из института. После демобилизации пришлось доучиваться. А так мне уже – тридцать.

– Для мужчины – это молодость.

– Разве у мужчин и женщин молодость и старость наступают в разное время?

– Да. Век женщины короток, поэтому мы так стремимся все успеть, так жаждем жить.

– Теперь, я думаю, у всех жизнь наладится. Уверен, такой замечательной и…, – Сергей на секунду запнулся. – И красивой женщине еще предстоит прожить немало счастливых лет.

Госпожа Вебер тихо рассмеялась.

– Спасибо вам, Сергей. Как говорят в России, такие слова, да услышал бы бог?

– Нам теперь ни бог не нужен, ни черт не страшен. Такую войну одолели. Уверен все у вас будет хорошо, Неле. И дети будут, и семья и долгая, счастливая жизнь. И мужчины ваши нервишки подлечат, дайте срок.

Внезапно Неле Вебер стала серьезной и чуть сильнее впила острые пальчики в плечо Сергея.

– Вы знаете, Сережа, я сама стала здесь очень нервной.

– Вы? Вот бы никогда не подумал. Вы производите впечатление очень уверенной в себе женщины.

– Что-что, а впечатление, мы – немцы произвести умеем. И нам этого еще долго не забудут.

В глазах Неле темнела затаенная горечь.

– Перестаньте, – оборвал ее Жилин. – Никто не собирается мстить немецкому народу. Мы воевали с фашизмом, а не с Германией. И вы – немцы, пострадали от гитлеризма больше всех. Вам еще предстоит поднимать страну из руин. И я сейчас говорю не о строительстве, хотя и с этим дел невпроворот, я прежде всего говорю о восстановлении немецкого самосознания, разрушенного этой войной.

– По-моему, вы правы. И вы большой умница.

– Спасибо, – запунцовел Сергей. – Надеюсь, я вас хоть немного успокоил?

– Немного – да. Но я говорила не только о войне, – Неле оглянулась, словно хотела убедиться, что ее никто не подслушивает.

– О чем же?

– Вы знаете, – неуверенно начала Неле. – По-моему с этим поместьем что-то не ладно…

– В каком смысле?

– Вы слышали легенду о призраке?

Жилин коротко рассмеялся, но заметив, как строго смотрит на него госпожа Вебер, быстро состроил серьезную физиономию.

– Да, – сказал он. – По дороге сюда, какой-то чудак лодочник пытался нас напугать разными баснями.

– Баснями?

– Ну, сказками. Вы же современная женщина, Неле. Неужели вы верите в эту чепуху?

– Вы курите? – вместо ответа спросила госпожа Вебер.

Жилин достал портсигар и предложил ей сигарету. Неле закурила, не спеша выпустила струйку дыма и вопросительно посмотрела на Сергея, словно прикидывая, стоит ли продолжать свой рассказ.

– В сказки я не верю, – наконец спокойно и четко выговорила она. – Но я привыкла доверять собственному слуху и зрению.

– И что же вы здесь такое увидели?

– Если бы я могла точно ответить на этот вопрос, наверное, я бы тогда смогла определить к кому мне следует обратиться, но…

– Но?

– Но я не могу точно сформулировать, что я видела и слышала. И я понимаю ваш скепсис, Сергей. Еще сложнее мне говорить с теми, кто давно находится здесь в Эйлау… Поэтому я и решила обратиться именно к вам.

– Я вас слушаю.

– Однажды, я шла по коридору второго этажа. Дело было глубокой ночью. Мы допоздна работали с коллегой Базелем и я… задержалась. В этот момент я заметила, что небольшая дверь, которая ведет в подвал и обычно заперта, на этот раз приоткрыта и снизу, из подземелья, мелькнул неяркий свет. Мелькнул, я сразу погас. Я зажгла керосиновую лампу и спустилась в подвал. Неожиданно я услышала негромкий звук…

– Что это был за звук?

– Не могу точно сказать, но он был таким печальным, что сердце мое сжалось. Я побоялась идти дальше, я вернулась к лестнице, но прежде чем подняться по ней на секунду оглянулась. И тогда я увидела…

– Что? Что вы увидели?!!!

– Это длилось всего мгновенье. Я не успела рассмотреть. Словно тень мелькнула перед моими глазами. И мне показалось, эта тень была чем-то живым, но не осязаемым…

– Как такое возможно?

– Не знаю.

– Больше вы не спускались в подвал?

– Нет.