Сомнение Гурова

– Ты мне предлагаешь служебное положение в личных целях использовать? – с грозным видом проговорил генерал-полковник.

– Почему же в личных? – наивно поинтересовался Гуров. – Исключительно в интересах следствия.

– Ну, знаешь… – начал было Кулебякин, но не договорил.

На столе Орлова зазвонил телефон.

– Я же приказал меня ни с кем не соединять! – рявкнул в трубку генерал, отвечая на звонок, но тут же замолчал на миг и сказал: – Да, понял. Передай им, чтобы до приезда Гурова ничего не трогали. – Петр Николаевич очень медленно положил трубку на аппарат, посмотрел на сыщика и заявил: – Собирайся, Лев Иванович. У нас четвертый труп!

По пути на новое место преступления Гуров невольно усмехался. Наигранное негодование Кулебякина, появившееся после просьбы Льва Ивановича надавить на адвоката, вмиг улетучилось, когда заместитель министра услышал о четвертом трупе. Генерал-полковник прямо на глазах побагровел от гнева и потребовал от сыщика немедленного раскрытия серии преступлений, пообещал, в свою очередь, оказать все возможное содействие.

Почему-то Гуров практически не сомневался в том, что Кулебякин лично знал адвоката и, может быть, даже сам не один раз бывал в «Янусе». Возможно, никаких темных делишек с Лиховцевым и его клиентами замминистра не вел, но адвокату нужны были любые связи. Он мог и должен был попробовать затащить в свой особняк как можно больше значимых людей. Для культурного отдыха, так сказать. По крайней мере, первоначальное нежелание генерал-полковника оказать давление на Лиховцева говорило именно об этом.

Насколько верно было это предположение, сыщик надеялся узнать чуть позже, после того как будет изучена информация с диска Бойко. Заняться ею и опознанием тех людей, которые приезжали в «Янус», Гуров поручил Суркову, прежде чем покинул главк. Лев Иванович твердо знал, что к вечеру уже будет иметь достаточно много сведений, над которыми ему придется поразмыслить.

Четвертой жертвой серийного убийцы оказался еще один следователь, капитан Сергей Степанович Сугробин из отдела МВД по Савеловскому району. Он тоже, как и Желизняк, жил один и точно так же был найден мертвым у себя дома, после того как не вышел на службу и не ответил на несколько телефонных звонков. К нему был послан наряд, который взломал дверь и обнаружил хозяина квартиры мертвым.

Других подробностей Гурову никто не сообщил. Да они его и не интересовали, поскольку он собирался увидеть все на месте собственными глазами.

Сугробин жил совсем недалеко от Савеловского отдела, на Полтавской, почти на перекрестке с Писцовой. Около подъезда, в котором располагалась его квартира, стояли несколько полицейских машин, в том числе и микроавтобус с мобильной криминалистической лабораторией. У входа в подъезд собралась довольно приличная толпа обывателей, большинство из которых были явно пенсионного возраста, но в дом наряд не пропускал никого. В том числе и жильцов.

Одна старушка пыталась убедить полицейских в том, что у нее кошка дома одна. Она долгого одиночества не выносит, и с ней истерика может случиться.

Но стражи правопорядка были неумолимы.

– Не умрет ваша кошка, – раздраженно отвечал старушке сержант. – Ждите. Приедет начальство, разрешит вас пропустить, пройдете. А пока нельзя.

– Начальство уже приехало, – сказал Гуров, подходя к спорщикам и доставая из кармана удостоверение. – Пропустите женщину домой, сержант. Остальным жильцам тоже препятствий не чинить, только записывать паспортные данные. Если документов с собой нет, то один из вас остается на входе, а второй поднимается с жильцом до квартиры. Вопросы есть?

– Никак нет! – заявил сержант и козырнул.

– Вот и исполняйте, – распорядился сыщик.

Патрульный сделал шаг в сторону от двери.

Гуров пропустил старушку в подъезд и пошел следом за ней.

– Спасибо тебе, сынок, – поблагодарила его женщина. – А что случилось-то? Полчаса назад в магазин вышла, все спокойно было, а сейчас милиционеров нагнали. Убили, что ли, кого?

– Убили, мать, – ответил сыщик. – Сугробина Сергея Степановича из двадцать седьмой квартиры.

– Ох, батюшки-светы! – Бабушка перекрестилась. – Он же сам милиционер.

– Сейчас нас полицейскими называют, – с улыбкой сказал Гуров.

– Тебе нравится, ты сам себя полицаем и называй! А для меня полицейские – это те, которые фрицам помогали. Наши навсегда милиционерами останутся. – Старушка наотрез отказалась смиряться с действительностью.

– Да, как скажете. – Сыщик не стал спорить с ней и спросил: – А вы Сугробина хорошо знали?

– Не очень, – ответила старушка и недовольно поморщилась. – Он сюда пару лет назад переехал, но ни с кем в подъезде даже знакомиться не захотел. Нелюдимым бобылем был, хотя девки к нему частенько захаживали. Иногда по нескольку штук в день. Вчера вон тоже одна приходила. С виду вроде вполне на приличную женщину похожа.

– Когда приходила? – осведомился сыщик.

– Где-то в обед, – сказала бабулька. – У нее ключи свои от квартиры были. Может, Сережка ей их дал. Откуда мне знать? Я ей еще говорю, мол, ты на приличную похожа. Зачем к такому бабнику ходишь? А она молчком дверь открыла и шмыг внутрь.