Сомнение Гурова

– Дурацкая история приключилась, – сказал Бабецкий и поморщился. – В тот день мне в «Янусе» нервы один гад основательно потрепал. Разбуянился с перепоя, и мне пришлось его из клуба выгонять. А он гаишник. Пообещал и мне, и моим родным всю жизнь испортить. Я этого поганца знаю, он действительно может много пакостей наделать. Сволочь настолько вредная, что даже своих гнобит. Вот и перенервничал я немного. Мне полчаса до конца смены оставалось, и я решил успокоиться, сто граммов конька хряпнуть. Конечно, это запрещено строго-настрого, но я подумал, что всего полчаса до конца смены осталось. Не заметит никто. Так нет же, не повезло мне. Нарвался я на Лиховцева. Тот запах унюхал, немедленно заставил меня написать заявление на увольнение по собственному желанию, да еще и потребовал, чтобы я его поблагодарил за то, что по статье не вылетел. Вот такая история.

– А что в этом клубе вообще происходит? – задал новый вопрос Гуров.

– Да то же самое, что и во всех остальных заведениях такого рода. Люди бухают, в карты или бильярд режутся да баб лапают, – ответил бывший охранник. – Дела какие-то обсуждают. Точнее сказать не могу. Нам в залах появляться можно только в том случае, если кто-то вызовет или нештатная ситуация произойдет. Типа той, из-за которой я гаишника выгнал. Камеры-то там стоят во всех дырах, даже в туалете и кладовках. Вот только звук не передают. А я по губам читать не умею, да и не взяли бы меня тогда на работу. Представляете, всех в обязательном порядке на этот навык проверяют, перед тем как анкету давать. Если окажется, что человек может по губам читать, то его без разговоров выпроваживают за дверь. Судя по всему, в «Янусе» грязные делишки народ проворачивает. Иначе такая секретность была бы не нужна.

– А что за люди в «Янусе» бывают? – спросил сыщик.

– Разные, – ответил Бабецкий. – Я там недолго проработал и многих просто не знаю, хотя по фото определить смогу. У меня память на лица очень даже неплохая. Ментов достаточно много туда ходит. По моим прикидкам, примерно семьдесят-восемьдесят процентов от общего числа членов этого клуба. Нескольких политиков известных видел. Остальные – хрен их знает, чиновники, бизнесмены или еще кто, но очевидно, что очень богатые людишки. Да и менты там все явно коррумпированные, поскольку на такие зарплаты, которые они получают, так одеваться и ездить на таких машинах, как у них, ни за что не получится. А Лиховцев у них вроде пахана. Стоит ему слово сказать, и все сразу замолкают. Обычно его распоряжения достаточно, чтобы любой буян успокоился мгновенно, но не в тот день, когда я последнюю смену отработал. Не повезло мне. Гаишник сильно перебрал, и ему море по колено было. А мы в ту смену, под конец, втроем только остались: я, старший и Яна. Естественно, старший сам не полезет в такой геморрой, да и Яну не пошлет, хотя она девка-огонь. Один раз подвыпивший гость лапать ее начал, так она его одним ударом вырубила!

– Что за Яна? – поинтересовался Гуров, осознав, что уже совсем недавно слышал от кого-то такое имя.

– Сотникова, – ответил бывший охранник. – Она в Пресненском ОВД работала, в отделении по делам несовершеннолетних. Потом в Котловский отдел полиции перевелась. Однако, видимо, служба не по ней оказалась, вот и уволилась, даже трех лет не прошло в общей сложности.

Тут Гуров вспомнил, что о Яне Сотниковой рассказывал ему Крячко, когда описывал то, что смог узнать о Писареве. Был у участкового какой-то конфликт с этой девушкой. Сыщик не думал, что это что-то даст, но все равно решил и эту ниточку вытянуть до конца.

Он достал из портфеля планшет, показал Бабецкому фотографию Писарева и спросил:

– Этот человек бывал в клубе? – спросил он.

– Да, но не часто, – ответил бывший охранник. – Он то ли победнее остальных был, то ли просто жмот изрядный, одевался невзрачно и в карты на деньги никогда не играл. Зато мог напиться как свинья, поскольку в «Янусе» все бухло для гостей бесплатное.

– У него с Сотниковой какие-нибудь трения были? – на всякий случай спросил Гуров, хотя и предполагал, каким будет ответ.

– Нет, – сказал Бабецкий. – Вообще-то, Яночку там все любят. Она вежливая и улыбчивая, но глазки не строит никому, да и вообще мало разговаривает, что с гостями, что с коллегами. Всегда спокойная, ровная, но может в морду дать без разговоров. Я вам уже говорил об этом, хотя только один-единственный раз и видел, чтобы она из себя вышла. Просто не ожидала такого поворота событий. Потом сказала, что даже подумать не успела, рефлексы сами сработали. Мы ржали полчаса, наверное.

– А почему Сотникова уволилась из полиции? – спросил сыщик.