Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

На следующий день юноша порывался указать папе, что тот приютил настоящего бандита, что именно Джамбул устроил недавний погром, а потом, прячась под пологом ночи, замышлял коварный план — должно быть, намеревался если не убить, то по меньшей мере покалечить всю семью Переваловых, отнять у них карту с приметами и самостоятельно отправиться на поиски золота. Но в последний момент Артём останавливался. Понимал, что папа ему не поверит и всё испортит: показательно вызовет Джамбула на допрос, ничего от монгола не добьётся и ещё будет шутить о мнительности сына.

«Значит, я сам во всём разберусь. Найду доказательства — такие, что уж никто не отвертится. А пока буду ждать».

Ночной силуэт не обманул Артёма. Джамбул действительно был гигантом с мощными жилистыми руками. Его гладковыбритая голова была чуть скошена по невысокому лбу, а на затылке собрались тугие складки кожи. При этом выражение лица у него было самое приветливое. Ни в глазах, ни в улыбке не угадывались ни жестокость, ни даже сердитость. Если бы не могучее телосложение, его вполне можно было бы назвать добродушным. Лишь изредка прищуренный взгляд выдавал в нём внимательность и затаённую смекалку.

Сергей Николаевич был бесконечно доволен своим помощником. Познакомил его с Фёдором Кузьмичом и в дальнейшем брал во все поездки — для выбора снаряжения и провианта. Егерю монгол не приглянулся. Он его раньше не встречал, да и был невысокого мнения о его познаниях в лошадиных породах. Фёдор Кузьмич уговаривал взять коней у знакомого бурята, тут же, в Кырене, и заодно нанять бурята погонщиком, но Сергей Николаевич был непреклонен.

По совету Джамбула в путь закупили несколько лишних килограммов шестимиллиметровой верёвки, дополнительные рыболовные снасти, три десятка банок сгущёнки и раскладные удочки с пробковой ручкой. Всё это могло пригодиться для торговли с бурятами в горах.

— Чтобы не задерживать экспедицию охотой, будем выменивать мясо, — пояснил Сергей Николаевич жене.

Он боялся, что путь затянется на десять или двенадцать недель. Понимал, что даже из расчёта семидесяти килограммов груза на одну лошадь провизии на всю группу не хватит. Договорился с Фёдором Кузьмичом, что его сыновья возьмут ружья, а сам готовился рыбачить — по рассказам Джамбула знал, что окинские реки богаты сигом, налимом, хариусом и даже щукой.

Юная Солонго всюду сопровождала отца. Молчаливая, хмурая, она невесело поглядывала на любого, кто хотел с ней заговорить. Марина Викторовна пыталась её приветить, но всякий раз безуспешно.

— Бедняжка. Наверное, без мамы росла. Совсем дикарка.

Артёму не нравилось такое внимание к дочери монгола. Он догадывался, что Солонго знает о преступлениях отца, более того, пошла в экспедицию, чтобы за всеми следить, а при необходимости — что-нибудь выкрасть. Слишком уж она была худенькая, юркая. «Такая и в щель под дверью заберётся», — хмурился Артём.

За день до отправления Сергей Николаевич разрывался между последними закупками и переговорами по телефону. Редактор кричал ему в трубку о непозволительно больших тратах, грозил отправить Сергея Николаевича под суд, если тот не угомонится. В ответ слышал путаные объяснения и пожелания хороших выходных.

Трат и в самом деле вышло много. Были закуплены просторные палатки на дюралевых дугах, небольшие рюкзаки для радиальных выходов, перемётные сумы, штормовки, тенты, дождевики, сапоги, термобельё и многое другое. Сергей Николаевич купил даже трекинговые палки, однако их пришлось на следующий день сдать — Фёдор Кузьмич, посмеиваясь, сказал, что в конном походе они едва ли пригодятся:

— Разве что держать их заместо вертела.

По совету Джамбула Сергей Николаевич купил и сёдла с глубоким седалищем.

— Там буряты все маленькие. Сёдла у них как скорлупки. Такие узкие, что только жене твоей хорошо будет, а мы все без задов останемся.

Артём с улыбкой разглядывал всё закупленное для экспедиции. В отсутствие папы заходил в комнату, отданную под снаряжение, бережно осматривал котелки, фляги, костровые растяжки. Раскрывал створки солнечных батарей, подготовленных, чтобы в ясную погоду заряжать светильники и папин фотоаппарат. Разматывал цепные пилы, расчехлял топоры — новенькие, ещё не знавшие ни грязи, ни заусенцев, — и представлял, какой будет история этих вещей, где и как они себя проявят. Надеялся, что путешествие окажется опасным и топорами придётся не только рубить дрова, но и отбиваться от хищных зверей или каких-нибудь браконьеров.

Днём, к удивлению Переваловых, позвонил профессор Тюрин. Извинился за спешный отъезд, сказал, что был не в духе и к тому же получил важное сообщение — его срочно вызвали в университет.

— Сам знаешь, бывает… Там возникли сложности с одним проектом. Но теперь я всё уладил. И если что… Ну… Что там у тебя с записками Корчагина?

Узнав о предстоящей экспедиции, профессор оживился, стал выспрашивать подробности и под конец предложил свою помощь.

— Ну конечно! Приезжай. Будешь нашим экспертом. С тебя — комментарии для статей. Расскажешь про Дёмина, как он бежал из централа. И со своей стороны оценишь всё, что мы найдём.