Солонго. Тайна пропавшей экспедиции

— Это ещё зачем? — удивился Сергей Николаевич.

— А ты сам подумай. — Аркадий Иванович глубоко и настойчиво затянулся, так что на кончике сигареты заострился длинный мерцающий уголёк. — Нет никаких гарантий, что вы там, в своих горах, что-то найдёте.

— Но…

— А Митрохину такая история не нужна. Шли-шли, ничего не нашли — это можно выбросить на помойку. Значит, надо подстраховаться. Виктор Каюмович Корчагин — человек известный. Его имя привлечёт читателя. Вот мы и напишем, что знаменитый учёный с мировым именем, доктор геологических наук…

— Геолого-минералогических.

— Тем более. Доктор геолого-минералогических наук, автор сотни научных работ…

— У него их больше пятисот.

— Ещё лучше. Так вот, автор более пятисот работ по геологии и так далее сошёл с ума, одержимый навязчивой идеей найти золото Дёмина. Разругался с родственниками, довёл до нервного срыва единственную дочь, напугал своим поведением внука, а потом в порыве безумства ушёл в тайгу и там пропал. Оставил письмо, запретил близким идти по его следам, однако приложил к письму карту с призывом помочь ему. Явное раздвоение личности. Наша газета не смогла пройти мимо. Мы организовали экспедицию в поисках учёного…

— …С мировым именем, — прошептал Сергей Николаевич.

— Именно. Найти его не смогли, да и сами чуть не погибли. Например, в лапах медведя.

— Какого медведя?

— Ну это тебе виднее, какие там медведи. Точно, что не гималайские.

— Аркадий Иванович…

— Это твой единственный шанс. Митрохин потребует гарантий. Он должен быть уверен, что не останется без материала. Такой материал его устроит. Уж я-то знаю. Если найдёте золото и что-то там ещё, пожалуйста, история про безумного Корчагина уйдёт в стол. Мы объявим его героем. Напишем о страданиях непризнанного учёного…

— …С мировым именем.

— Ну да. О том, как никто не верил в его открытие. Коллеги обсмеивают, институт не даёт денег. И он идёт один, без снаряжения. Гибнет ради своей идеи. Гибнет в отчаянии, никем не понятый, всеми отвергнутый. Но благодаря нашей газете…

— …Правда восторжествовала.

— Ты читаешь мои мысли.

От редактора Сергей Николаевич вышел озадаченный. На ладони он ещё чувствовал тепло от рукопожатия с Аркадием Ивановичем — печати, которой они скрепили устное соглашение. Сергей Николаевич понимал, что предаёт Марину Викторовну. Она никогда не простит ему статьи о помешательстве Корчагина, о семейных ссорах. Было очевидно: редактор этим не ограничится и придумает что-нибудь ещё, не менее скверное.

— Ладно, дело сделано, каша заварена. Теперь расхлёбывай.

Сергей Николаевич ненадолго задержался у витрины магазина. Взглянул на своё худое, вытянутое лицо. На редкие оспины, оставшиеся от прошлогодней ветрянки. На тонкий нос и высокий покатый лоб — точно такой, судя по фотографиям, был у прадеда, жившего под Кяхтой и погибшего в стычке с монгольскими мародёрами.

«Что бы он сказал о моей сделке?»

— Назвал бы меня продажной скотиной, вот что, — сам себе ответил Сергей Николаевич.

До своей машины он добирался в полном смятении. Беспокойно курил, ругал себя, порывался немедля позвонить редактору и отказаться от сделки, но, выехав из Иркутска, полностью вернул самообладание, уверил себя, что экспедиция, как сказал бы Корчагин, «увенчается успехом» и всю эту историю про сумасшедшего геолога можно будет забыть.

— Потом, когда всё закончится, расскажу Марине. Вместе посмеёмся, а пока не буду её беспокоить.

К вечеру стало известно, что владелец газеты согласился финансировать экспедицию. Потребовал написать серию очерков, из которых в дальнейшем можно собрать отдельную книгу «Тайна пропавшей экспедиции». Кроме того, распорядился захватить с собой флаг с логотипом принадлежавшей ему компании и сфотографировать его в Саянах на какой-нибудь вершине.

— Наш спонсор — «Пайплайн ВостСибСервис». Промышленный сервис и инжиниринг.

— Какая пошлятина… — поморщилась Марина Викторовна.

— Ерунда. Главное, что денег даст. Для него это реклама. В золото он не верит, но это и не важно.

В последующие дни Сергей Николаевич ездил по всем близлежащим сёлам, договаривался о закупке провизии, снаряжения, выискивал проводников и помощников для экспедиции, невзначай показывал карты Корчагина местным жителям — старался понять, насколько долгий предстоит путь. Однако все эти заботы могли оказаться напрасными. Примет, упомянутых Виктором Каюмовичем, по-прежнему не удавалось найти. Об этом Сергей Николаевич в разговоре с редактором умолчал.

— Знаешь, отец любил все эти истории про Видока, — Марина Викторовна, сидя в кресле, наблюдала за мужем. Тот беспокойно вышагивал по гостиной. Артём стоял на лестнице, слушал разговор родителей и поглаживал узоры на нефритовой статуэтке.

— При чём тут это? — поморщившись, дёрнул головой папа.

— Особенно ему нравилась история про лучших ищеек Парижа.

— Какая именно?

— Видок поспорил с ними. Сказал, что так спрячет золотые часы в своём кабинете, что они ни за что не смогут их отыскать.