Соломка и Зверь

Соломка молча поплелась за ним следом, переваривая услышанное. В коридоре ей на плечи накинули её пальто – видимо, кто-то позаботился забрать из ресторана верхнюю одежду, о которой в памяти на фоне вчерашних событий сведений не сохранилось. Разве она не в платье ехала? Ладно, к счастью, вчера кто-то решил за неё, спасибо этому человеку. Или зверю? В общем, спасибо ему.

На улице первым делом показалось, что они с Тартугой оказались в обычном пригороде – по левую сторону сплошной линией шли соединенные друг с другом таунхаусы бледно-серого, розового и сиреневого цветов, по правую – такие же, но зеленые, бежевые и желтые. У каждой двери – небольшой дворик. И хотя улица выглядела довольно пусто, несколько человек по дороге им всё же попалось. Соломке было не до изучения окружающих, учитывая новости, так что она не заметила повышенного интереса к своей персоне. А вот Тартуга заметил – и взглядом разгонял любопытствующих так быстро, чтобы подойти ближе даже не смели.

Дома через три Соломка вздрогнула от прозвучавшего детского смеха и оглянувшись, увидела крохотную девочку в нарядном расклешенном пальто, которая сидела на лавке на покрывале, а двое мальчишек рядом с ней играли в мяч.

Почему-то она жутко удивилась, хотя что удивительного может быть в том, что на улице дети и что они смеются  и бегают?

Или каких детей она думала увидеть? Конуру и щенков, посаженных на цепь?

Еле отведя взгляд от детей, Соломка снова побрела за Тартугой, ступая практически след в след. Тот пытался было притормозить, чтобы они оказались вровень и пошли рядом, но Соломка отстала и вернулась ему за спину. Ей нужно было подумать без свидетелей.

Вернее, ей нужно было прийти в себя.

Однако как водится, прийти в себя она толком не успела, потому что Тартуга резко свернул к крыльцу очередного таунхауса, и ей захотелось немедленно остановиться и попятиться обратно. Дом – это перебор, верно? Ей должны были предложить работу уборщицы и каморку под лестницей.

Так откуда такое великодушие?

- Заходи, - сказал тот, не оборачиваясь. – Номер сто двадцать три, не запутаешься.

Дверь оказалась не заперта – за ней – полумрак. Свет никто не включал, Тартуга закрыл дверь и уверенно свернул направо, а слева виднелась лестница, ведущая на второй этаж.

Соломка привычно подалась за ним и только войдя на кухню поняла, что они вовсе не одни, как казалось вначале.

Гнат сидел в полутемной кухне за большим пустым столом, затаившись и, похоже, задержав дыхание.

Путаница вышла именно из-за того, как он сидел – навалившись на стол, молча, тихо, только открытые глаза еле мерцали в темноте.

 - Привет, - сказал Тартуга. – Не думал тебя тут встретить.

Ответа не было.

– Мы обо всём договорились, так что Меланья остаётся в городе и будет отбелять нашу репутацию. Но тебе не стоит сюда наведываться, да ещё без спроса, вряд ли ей понравится… А, ты принёс вещи?

Молчание. Статуя ничуть не изменилась в лице, ничуть не пошевелилось и судя по всему, не слышала. Но действительно, перед ним стояла её сумочка.

Соломка не знала, что делать дальше, здороваться как-то неловко, учитывая вчерашнее, поэтому она просто протянула руку и взяла свою сумку за ремешок. Сумка издала скрип, проползая по крышке стола к хозяйке, что в царящей тишине прозвучало оглушительно.

Гнат даже не моргнул, так и сидел изваянием, смотря вперёд замершим, встревоженным взглядом.

- Ладно, у меня времени нет, - вздохнул Тартуга. Соломка подумала было, что он разочарован, но даже если так, чем, непонятно. – Меланья, держи ключи. Гнат, а ты давай на выход. Давай, поднимайся и вали. Без приглашения больше чтобы порог этого дома не вздумал переступать. Клянись.

И снова молчание. Может, именно так выглядят люди, которые не в себе? Остаётся надеяться, что пациент не буйный.

- Гнат?

Может, примириться с происходящим ему тоже непросто? Очень может быть… Вот только почему-то Соломка всегда понимала других, потому что ставила себя на их место, а на её место никто вставать не желал.

Сколько можно?

Она не виновата в деяньях отца? Слова, слова! Вся её и мамина жизнь - словно расплата за то, чего они не делали.

Конечно, раньше время от времени Меланью напрягала вся эта ситуация, но только сейчас… когда Гнат, тот самый Гнат, который на плёнке выглядел самым счастливым и весёлым человеком на свете, да что там, в такого влюбиться – раз плюнуть, только сейчас стало жутко обидно за то, что он изменился именно потому, что рядом Соломка.

Я как будто убила Гната и вытащила на поверхность вместо него тусклую больную копию, подумалось ей.

И совсем не хотелось, чтобы даже после своей смерти отец умудрялся всё испортить. Чёрт, да это просто несправедливо!

- Клянись, Гнат! – Тартуга нахмурился и повысил голос.

- Очень нужно мне сюда входить, - сипло заявил Гнат, встал и стремительно выскочил из дома. Дерево на веранде прогрохотало, вторя его решительным шагам.

Тартуга проводил его побег взглядом, так и держа в руке ключи. Потом сказал: