Солома

— Любезный кузен, — отвечал сэр Ланселот, — добро вам сюда пожаловать, и знайте, вы из любви ко мне наговорили на себя чересчур много, мне же это вовсе не по вкусу, ибо и на мне вина не легче вашей: я по гордыне желал непременно одолеть вас всех. Из-за этой-то гордыни я едва и не поплатился жизнью, и в этом я сам виноват. Ведь я мог бы вас уведомить о себе и тогда не получил бы этой раны. Ибо так и древняя пословица говорит: «Жестока та битва, когда брат бьётся с братом и друг сражается с другом», ведь в такой битве не будет пощады, но лишь смертное кровопролитие. И потому, любезный кузен, — сказал сэр Ланселот, — оставьте эти речи, и встретим с радостью всё, что ни пошлёт Господь. Оставим же это и поговорим о чём-нибудь весёлом, ведь что сделано, то уже сделано. Лучше поищем для меня скорейшего исцеления.

Тут сэр Борс склонился на край его кровати и поведал сэру Ланселоту, как разгневана на него королева за то, что он носил во время турнира красный рукав на шлеме. И ещё он поведал ему о том, как сэр Гавейн всё раскрыл через щит, который оставался у Прекрасной Девы из Астолата.

— Так, значит, королева гневается? — сказал сэр Ланселот. — Это меня жестоко печалит, но ведь я не заслужил её гнева, Я же поступил так только затем, чтобы не быть узнанным.

— Сэр, так я и объяснил ей, — сказал сэр Борс, — но всё было напрасно, ибо она говорила мне против вас гораздо больше, чем я сейчас передаю вам. Но, сэр, эта девица, что так хлопочет здесь возле вас, — спросил сэр Борс, — это и есть та, кого люди зовут Прекрасной Девой из Астолата?

— Именно так, это она, — отвечал сэр Ланселот, — и я никаким способом не могу удалить её от себя.

— А зачем вам удалять её от себя? — спросил сэр Борс. — Ведь она прекрасна собой, богато наряжена и всему научена. Вот если бы, волей Божией, любезный кузен, — сказал сэр Борс, — вы могли бы полюбить её, но в этом я не могу и не смею ни советовать вам, ни указывать. Однако я вижу по её прилежанию, — сказал сэр Борс, — что она вас любит всей душой.

— Об этом я весьма сожалею, — сказал сэр Ланселот.

— Ну что ж, — сказал сэр Борс, — она не первая, кто хлопочет об вас понапрасну, и это тем более жалости достойно.

И так они беседовали ещё о многих других вещах. А дня через три или четыре сэр Ланселот вновь почувствовал себя крепким и сильным.

ГЛАВА XVII

Как сэр Ланселот облачился в доспехи, дабы проверить, в силах ли он носить оружие, и как вновь вскрылись его раны

И тогда сэр Борс сообщил ему о том, что король Артур поклялся устроить под Винчестером большой турнир между своими рыцарями и рыцарями короля Северного Уэльса и назначил его на День Всех Святых.

— Это правда? — сказал Ланселот. — Тогда пробудьте здесь со мною ещё немного, пока я совсем не оправлюсь, ибо я и сейчас уже чувствую себя изрядно окрепшим и сильным.

— Слава Господу! — сказал сэр Борс.

И пробыли они там вместе почти целый месяц, и всё это время девица Элейна денно и нощно хлопотала и заботилась о сэре Ланселоте, и никогда ни жена, ни дитя не были так кротки с мужем и отцом, как Прекрасная дева из Астолата с сэром Ланселотом; и сэр Борс был за это ею очень доволен.

И вот однажды, уговорившись между собою, сэр Лавейн, сэр Борс и сэр Ланселот попросили отшельника поискать в лесах различные травы, и потом сэр Ланселот послал прекрасную Элейну собрать этих трав для купания. А тем временем сэр Ланселот велел сэру Лавейну облачить его в полные доспехи и хотел испытать, сможет ли он сидеть верхом и держать в руках копьё после своей раны?

Вот сел он в седло, натянул сильно удила, а конь под ним заиграл и стал рваться в галоп, ибо он целый месяц не чуял поводьев. И попросил сэр Ланселот сэра Лавейна подать ему тяжёлое копьё, и упёр сэр Ланселот древко копья в железный упор. Скакун под ним рванулся вперёд, почуяв шпоры, и седок, искуснейший в мире наездник, напрягся могуче и твёрдо, и копьё его не дрогнуло в упоре. Но при этом сэр Ланселот напрягся так сильно, направляя вперёд скакуна, что затянувшаяся рана его разорвалась изнутри и снаружи и кровь хлынула мощной струёй, и он почувствовал такую слабость, что не мог удержаться в седле. И тогда крикнул сэр Ланселот:

— А, сэр Борс и сэр Лавейн, на помощь! Ибо пришёл конец мой!

И с тем повалился он на сторону с коня своего и рухнул наземь замертво. Бросились к нему сэр Борс и сэр Лавейн с громкими возгласами горя. И случилось как раз девице Элейне услышать их крики, и она возвратилась туда, и когда увидела сэра Ланселота в доспехах, то стала плакать и кричать, точно безумная. Она целовала его и всеми способами пыталась привести в чувство, а потом стала упрекать брата своего и сэра Борса, называя их изменниками и предателями.

— Как решились вы поднять его с ложа? — говорила она. — Знайте же, что, если он умрёт, я обвиню вас перед судом в его смерти!