Солнышкин, его друзья и девочка в тельняшке

Друзья плыли по свежему утреннему небу, то поднимаясь, то снижаясь, и под ними вспыхивали от росы кусты таежных пионов, алели полянки маков и жарков, белели лужайки ромашек. Сопки были усыпаны спелой земляникой, а по деревьям взбирались вверх целые потоки лиан дикого винограда. Ветер, подгоняя Облако, носился туда-сюда. Он старался угодить всем, потому что мужественный моряк Мотор Моторыч уважал ветер в лицо, Облаку нравился подталкивающий попутный Ветер. А Светка любила и тот и другой.

Ветер носился рядом с ними и весело насвистывал такую красивую мелодию, что Моторыч поинтересовал ся:

- Что это ты насвистываешь?

- У-вер-тю-ру! - просвистел Ветер.

- Занятное слово, - подумал Моторыч. - У-вер- тю-ра. Будто вертится сама, но что это такое?

И в самом деле, казалось, лукавая игривая музыка все поворачивалась и поворачивалась. Она то спешила, как бойкая нить, то вертелась, будто торопилась листать страницу за страницей рассказ о каких-то бойких приключениях, плутоватых шалостях и веселых опасностях. Но на каждом повороте увертюра лукаво подмигивала: «Не бойтесь!»

«Вперед, вперед! - звала она и уверяла: - Все кончится как надо, - хорошо и счастливо. И это главное! Вот увидите».

Это Ветер насвистывал увертюру к веселой опере Россини «Севильский цирюльник», которую он подслушал когда-то за окном музыкальной школы в исполнении юного скрипача Вити Жукова.

«Хорошая увертюра, - подумал бывалый кот. - Вот только больно легко и весело все получается! Так не бывает. Тут на каждом шагу столько неприятностей и волнений, что то и дело держись за палубу всеми когтями!» И он сильней вцепился Облаку в бок.

Это настроение приятеля Ветер уловил мгновенно и тут же затрубил другую увертюру. Он услышал ее однажды вечером, когда задержался у летнего кинотеатра и вместе с детворой смотрел фильм «Дети капитана Гранта».

В этой музыке были и ураганы, и погони, и хлопанье парусов, треск мачт, землетрясения и

грозы. И сквозь все это летела с волны на волну по океанам отчаянная шхунка «Дункан» с ее бесстрашными героями. Прекрасная музыка то радостно ликовала вместе с друзьями, то замирала в предчувствии страшной беды, но точно знала: они должны одолеть все - это было главное. И, как положено, она летела и звала: «Вперед, вперед. К победе!»

- Вот это увертюра! Вот это мурвертюра! - довольно промурлыкал старый моряк. Это было ему по нраву. Только хотел добавить: «Правда, моторного звука в ней немного не хватает...»

Но Ветер насвистывал уже другую веселую мелодию, потому что очень хотел порадовать их смелую добрую подружку и начальницу. Голова его, без всяких плейеров, была полна увертюр, песен и песенок, подхваченных на лету и даже сочиненных им самим. И все это хотелось отдать всем-всем: и друзьям, и морям, и цветам - только была бы музыка!

Он подхватывал на лету звуки и лепестки цветов и, к удовольствию друзей, осыпал ими и Светку, и кота, и не любившее прежде нежностей Облако... Иногда под ними пробегало стадо пятнистых оленей, и он ласково дул на их мохнатые рожки, легко поднимал стайки бабочек и блестящих крыльями стрекоз. Вокруг уже пахло теплым лесным медом, и друзья чувствовали, что плывут не по какой-то гипотенузе, а по настоящей медовой реке, в которой быстро носятся золотистые пульки пчел. И скоро у подножья высокой сопки заголубели пчелиные домики-ульи.

СОЛДАТСКАЯ СКАЗКА

В стороне от ульев стояла увешанная сухими травами и корешками крепенькая избушка. Возле нее у столика дымилась печурка с солдатским котелком. Поодаль из земли выглядывала замшелая землянка, и с ее крыши свисала странная змеистая лента. Тут дохнуло такой ягодной сладостью, что можно было прихлебывать чай без всякого меда-сахара! Но нигде никого не было! Собачья будка пустовала. Вокруг на грядках росли зеленые, как в гимнастерках, огурчики, тянулись вверх помидорные стойки и совсем уж по- солдатски, навытяжку, выстреливался остренький зеленый лучок и алела краснобокая редиска.

Вдруг Моторыч дернулся, завертелся и крикнул:

- Змея!

На землянке закачалась лента. Однажды в Индии такая лента чуть не цапнула кота за нос!

Но Ветер подлетел, подул на нее и лента заполоскалась, как пустой чулок.

- Не дрейфь, Моторыч, - усмехнулся Ветер. - Это пустая одежка, из которой выполз удавчик.

- А я и не дрейфлю! - оправдался кот и тут же завертел во все стороны головой: от сумки корешков отчаянно запахло валерьяной. Коты, как известно, от валерьянки чуть не сходят с ума. А старый моряк Моторыч, хоть вел себя дисциплинированно, был все-таки котом! И готов был сорваться с Облака. Но тут Ветер свистнул и сказал:

- Никого. Как в «Аленьком цветочке».

Светка оглянулась и позвала:

- Ау... Гвардеич!

- Фьють-фьють! - свистнул кто-то, и с крыши на плечо Светке спрыгнул полосатый, как тельняшка, бурундук и свистнул еще раз.

Дверь землянки скрипнула, и из нее в солдатской гимнастерке, прихрамывая, появился крепкий старик с чашкой меда, такого золотистого, что Ветер ахнул:

- А старик-то и сам медовый!

Тот и вправду весь светился, как золотистый мед.