Солнцеворот

Атмосфера серьезной сосредоточенности, с которой работали старшие, буквально сантиметр за сантиметром, снимая землю, просевая ее, отбирая каждую бусинку, каждый черепок, заставляла задуматься. Например, о том, что каждый сантиметр культурного слоя, это — десятки, а может и сотни лет истории. Отнюдь не факт, что люди жили на этой этом месте всегда. Они могли его покидать под натиском врагов и стихийных бедствий, а потом на эту площадку, давно заросшую травой и бурьяном, приходили другие племена и народы и создавали новое поселение. Цель ученых-археологов — не поиск сокровищ древних цивилизаций, а реконструкция и классификация их многослойной материальной культуры.

Вспомнить об археологии Павлова заставили уже первые шаги, которые он сделал на древней земле орландов. Впрочем, по порядку. Начнем со встречи с сородичами, об актуальности которой обитателей приюта Белохвостого Оленя на Красных камнях, визгом и лаем, предупредила собака по кличке Зорька. Дяди, тетки, двоюродные братья и сестры, — все кто не был занят неотложными хозяйственными делами, — немедленно поспешили к Главному Причалу. Павлова обнимали, целовали, хлопали по спине, выражая искренние чувства радости по поводу того, что он и его братья живы и здоровы. Из сородичей выделялся высоченный мужчина под два метра ростом с черной, как смоль, окладистой бородой. Его звали Ерофей, и он приходился Павлову, то есть Сороке, родным дядей по отцовской линии. Именно он становился для Люка и Рико отцом вместо погибшего Сома.

Встречающие сородичи не обделили и вниманием и Нару с Березкой, искренне поздравив их с благополучным прибытием. Только Медвяная Роса и Сара Гудвин тихо стояли в сторонке. Наконец, дело дошло и до них.

— А это кто? — спросила Нару одна из теток Сороки — самая пожилая и авторитетная, по имени Лаванда.

— Не поверите, уважаемая Лаванда! Старшая — его жена, а младшая, как можно догадаться по цвету кожи, — подарок вождя черных аратов.

— Когда же он успел жениться и добиться расположения черных аратов? — удивилась Лаванда.

— Он еще и нас из реки вытащил, а потом убил Хумбабу и содрал с нее шкуру, — набравшись смелости, сказала Березка.

— Кто, Сорока?! — всплеснула руками Лаванда.

— Теперь он не Сорока, а Тибул, то есть Победитель Тигра. Так решила Агата и пожаловала его в свои адъютанты, — сообщила Нара самую сногсшибательную новость для сородичей Сороки, получившего вместо прозвища новое имя, причем, достойнейшее из достойных.

Тем временем обе Риты успели облачиться в свои доспехи и ударили копьями о щиты. На сигнал прибежали воины и ученицы, охранявшие Главный Причал. Риты знаками показали им на Павлова и его ожерелье из медвежьих когтей, а Медвяная Роса развернула тигриную шкуру и попросила Нару набросить ее Павлову на плечи.

— Слава Тибулу! — закричали Риты.

— Урал!!! — подхватили амазонки и ударили копьями о щиты.

На шум, устроенный ими, сбежались все, кто в это время находился на Главном причале или поблизости. Собралась небольшая толпа, человек тридцать, не считая собак. Подошли два молодца в богатых меховых накидках и с деревянными дубинками в руках. Это были сыновья Верховного вождя, которые, по сложившейся у орландов традиции, выполняли функции полицейских. Их так и называли — "стражи порядка". Простые орланды их не очень-то любили, а амазонки, так и вовсе презирали.

— Что это еще за представление? Все праздники по случаю Дней ужаса и скорби отменены! Немедленно разойтись! — настаивали "стражи порядка", помахивая дубинками.

— Мы сейчас ваши дубинки вам в одно место вставим! — возмутились амазонки.

— Вы, что, не видите? Мы же героя встречаем! — заволновались сородичи.

Ошарашенный столь неожиданно шумной и теплой встречей, Павлов не сразу и заметил, что шагает по вымощенной брусчаткой дороге, — все равно, как в Москве по Красной площади. Подле башни, окруженной бревенчатым частоколом, толпа остановилась. Это был приют Желтого Быка, о чем свидетельствовало его изображение на воротах, ведущих внутрь просторного двора. Прежде чем ворота открылись, Павлов тепло попрощался с Нарой и Березкой и с сожалением подумал о том, что ему нечего Березке подарить по случаю ее дня рождения. Но он все-таки ей об этом событии напомнил, поздравил, и будущий подарок обещал доставить ей позднее. Березка потупила глаза и покраснела, и Павлов понял, что, наверное, опять неправильно выразился. А потом его от них оттеснила высыпавшая навстречу Нары и Березки толпа их сородичей.

Приют Белохвостого Оленя оказался самой крайней башней, которую Павлов заметил, когда со своими спутниками направлялся к Главному Причалу. В центре приюта, на скальной плите, высилась каменная башня с площадью основания около 12х12 метров и высотой около 25 метров. Башню окружал частокол высотой более двух метров в форме правильного четырехугольника.