Солнцеворот желаний

Не знаю, сколько времени провела в операционной, сколько часов потребовалось, чтобы смогла завершить начатое под руководством оживившегося доктора, который, когда я успешно сшила ариусом самые серьезные повреждения, сам приступил к операции. Вдвоем мы действовали почти синхронно, и нам удалось заштопать и соединить все, даже кишечник, который ветвился странной изогнутой линией в моих руках. Это было нечто невероятное, и впервые в жизни я была полностью довольна тем, что сделала. Нет, сегодня я не освоила ничего нового, но закрепила то, что уже знала. Более того, благодаря мне крупные повреждения были закрыты без использования швов, а значит, никаких перевязок и никакой вероятности заражения. И даже переливание крови прошло успешно! Когда мужчина очнется, только общая слабость будет напоминать ему о том, что с ним приключилось.

После сделанного я не чувствовала ног, а в руках ощущала странное онемение. И почти потеряла связь с ариусом – настолько сильно выложилась сегодня в операционной и с теми детьми. Теперь могла только надеяться, что сила Никлоса перебьет магию подводников и соль не вернется на землю.

Пока я предавалась вялым размышлениям, меня разыскал взвинченный до предела Аксель. Его не пустили в операционную, а когда операция закончилась, мы покинули комнату через другие двери, и телохранитель не знал, что я уже освободилась. Теперь он жутко переживал и все повторял, что бал вот-вот начнется, а мы еще в городе, а я совсем не в себе, раз решилась оперировать ариусом, тем самым полностью себя измотав. Ему даже пришлось взять меня на руки и собственноручно отнести в карету через задние ворота, чтобы люди не увидели меня в таком состоянии.

Дождь к вечеру вновь распоясался, усилившись до мощного ливня, бившего по телу, как миллионы тончайших стрел. Оказавшись в карете, мы почти не слышали друг друга – настолько оглушительно барабанило по крыше, – так что я отмахнулась от очередных бессмысленных слов Акселя и погрузилась в неглубокий сон, прерываемый каждой встречной кочкой.

По мере приближения к дворцу мне становилось легче. Будто тоненькие ниточки между мной и Ником вступали в связь, гуляя по моим нервам, высвобождая из-под гнета усталости. Я посвежела, а щеки порозовели, и я даже повеселела, из-под прикрытых глаз наблюдая, как зло перебирает пальцами по обивке кресла телохранитель.

Он немолод. В его волосах уже видна легкая седина, а под глазами набухли мешки. В прошлом мужчина участвовал в войне против песков, лично огнем жег демонов, и теперь это пламя обитало на дне его бирюзовых зрачков. У него упрямая линия губ, вертикальная складка между бровей. Его тревога объяснима: он переживал за меня, как за свой потерянный отряд, что был утоплен в зыбучем песке полевым командиром демонов.

Но каждый раз, когда я пыталась побольше разузнать о том, с чем столкнулся мой телохранитель, он замыкался в себе, прячась за холодной маской видевшего смерть воина. Это сильно печалило, ведь я отчаянно искала человека, опытного в таких делах, с кем могла бы разделить все то, через что прошла сама.

Я видела так много смертей и так остро чувствовала собственную беспомощность и смертность, что иногда могла часами сидеть на месте, погруженная в мрачные воспоминания, в которых вновь лежала на снегу, видя сражающихся драконов в черном небе. Пронзительный ветер прорывался из прошлого в реальность, морозя грудь и сбивая дыхание. В такие моменты я деревенела. Начинало казаться, что мой поступок был бессмысленным, и я не спасла Артана, а лишь отсрочила неизбежное. Глядя на Никлоса, я не верила, что он отступит и не попытается нарушить Сделку. Признаться честно, я и сама постоянно думала, как можно вырваться на волю.

Карета останавливается у королевского крыла. Выглянув в золоченое окошко, я вижу, сколь многими красками и огнями украшены потерявшие листву деревья в саду и как ярко сияют огни хрустальных люстр из окон верхних этажей. Аксель открывает дверцу и предлагает вновь на руках отнести во дворец, но я самостоятельно спускаюсь на гравий и без посторонней помощи поднимаюсь по лестнице, не дожидаясь, пока мужчина раскроет надо мной зонтик.

Распахнулись двери, и в желтом ореоле появился секретарь Август. Его светлые, прилизанные волосы вспыхнули золотом, когда он склонил голову, а в глазах мелькнула неподдельная тревога, стоило ему разглядеть меня как следует. Он поджал губы и с укоризной глянул на Акселя, будто виня в том, что я так плохо выгляжу. Однако ни словом, ни жестом секретарь не выдал своего беспокойства. Только раскрыл ежедневник, корректируя планы, да вызвал слугу и наскоро написал записку, приказав отдать ее кэрру Богарту.

– Ради вас бал состоится на час позже. Король не может выйти к гостям без своей невесты, – сухо и по-деловому заявил он, жестом приглашая за собой. – Надеюсь, то, что вы делаете, того стоит, учитывая, что стоит на кону?