Солнце взойдет на западе

– Вот об этом не надо, я понятия не имею, что у него в голове на мой счет, – Итами тоже хмурится. – Не хочу о нем говорить. Мне становится грустно.

Вот так. Эмоции показывает редко, но легко говорит о них. Айрис никогда не понимал этого в Итами. Она просто констатирует все факты, и это, наверное, похвальная честность. Айрис отводит взгляд от лица Итами. На Эдена смотреть еще хуже, поэтому Айрис смотрит только на свои руки.

Они остаются в гостиной до самого вечера: Итами лежит на своей половине дивана, Айрис, сжавшись, иногда проверяет сообщения в телефоне. Эден все-таки засыпает. Никто не хочет будить его: он не спал всю ночь, чтобы подготовиться к опросу профессора Смита. Когда возвращается Ниса, Эден не просыпается.

Рубашка у Нисы мятая, но застегнутая на все пуговицы и чистая. Он, шатаясь, поднимается к себе в мастерскую. Откуда-то сверху доносится грохот. Айрис старается не вслушиваться: это чужие демоны, в конце концов. Ему и своих хватает. Итами уходит на несколько минут, потом снова возвращается.

День проносится мимо. Айрис ложится в бывшей спальне родителей Итами и Нисы, Эден так и остается на диване. Все мысли Айрис оставляет при себе, даже когда выключает свет. Он ложится на бок и смотрит в стену.

Дверь в комнату приоткрывается, входит Эден: растрепанный, без футболки. Завтра снова будет искать ее везде. Айрис знает его слишком хорошо. Эден стоит в дверях. Айрису приходится сесть, чтобы показать, что он все-таки не спит.

– Так ты еще не спишь. – в голосе Эдена звучит улыбка. – Я не могу уснуть.

– Садись, – предлагает Айрис. Эден садится. Конечно, он садится рядом. Айрис знает его слишком хорошо. Совсем-совсем слишком.

– Расскажи мне что-нибудь, – просит Эден.

Айрис не знает, о чем говорить, но Эдену так важно слушать. Айрис думает немного и начинает свою историю. Это было летом, слишком давно. Он тогда уехал к дедушке. Там было поле тюльпанов, с которого можно было спуститься к реке. Ничего слишком романтичного, все до ужаса простое, хоть и красивое. Но Айрис знает, что Эден слушает. Айрис выдумывает детей, чуть младше него самого, которых водил смотреть на быструю реку. На самом деле Айрис всегда ходил туда один. Но, в конце концов, он сам начинает верить в то, что говорит. История от этого становится только лучше.

– Одна девочка сплела мне венок, – заканчивает Айрис, – и я ходил по целому полю тюльпанов с венком на голове.

– Я бы хотел это увидеть, – подает голос Эден.

У Айриса сжимается сердце. Он сам бы хотел быть там: в окружении детей бегать по полю, стараясь не помять цветы, и чувствовать себя счастливым.

Ночь продолжается. Они говорят до самого рассвета. За стенкой Ниса слушает музыку. Айрис внезапно понимает: Ниса тоже себя обманывает. От этого становится тоскливо. И говорить хочется только больше.

Глава 2. Алмазный день

Ниса давно уяснил: если не спать, то похмелье не придет. Его не тошнит, голова почти не болит, только руки трясутся сильнее, чем обычно. Когда наступает утро, Ниса оценивает ущерб от вчерашнего: разбитые костяшки на обеих руках, след крови на стене, и два мазка краски на листе дорогой бумаги. Нисе хочется ударить себя.

В себя он приходит резко, почти мгновенно. Ночь помнится отрывками. Ниса услышал разговоры из комнаты родителей и по-детски испугался призраков. А потом узнал голоса Эдена и Айриса. Ниса чувствует себя идиотом. Он и есть идиот.

Ниса знает, что талантлив. Невероятно талантлив. Только он не учел одну деталь: хороший художник не должен знать свою цену. Ниса хотел доказать себе, что это не так. А теперь он живет с мыслью, что деньги на содержание дома вот-вот закончатся. Ему нужно заставить себя работать больше.

Ниса открывает дверь, чтобы впустить свежий воздух, и слушает разговоры с первого этажа. Эден и Айрис дурачатся, Итами не слышно. Ниса беспокоится за нее. Он всегда хотел, чтобы она была лучше него. У нее есть то, чего не было у него – чужие ошибки, на которых можно учиться. Итами не будет ненавидеть Нису, как он ненавидел всех, кто пытался учить его. Если его опыт хоть чуть-чуть поможет Итами, то все его неудачи оправданы.

Ниса одергивает себя. Если единственное, что он может – это обеспечить достойную жизнь другого человека, то зачем вообще жить?

Он с грустью смотрит на свои блокноты и альбомы, сваленные в угол комнаты. Нисе очень хочется порисовать, но теперь даже ему очевидно, что пора остановиться.

Когда-то в этой комнате было зеркало. Ниса помнит, как смотрел в него и показывал своему отражению язык. Потом он разбил его. Это было очень давно. Тогда спальня еще не была мастерской.

Нисе никто не давал гарантий на счастливую жизнь. Его никто не ограничивал. Разбитое зеркало, разбитые руки, помятый вид – в этом доме никому не было дела. Ниса был так тщеславен и безнадежен, что решил полагаться только на себя.