Солнце встает над ними

— Не знаю почему, но иногда мы совершаем необъяснимые поступки. Месяца два назад мне предложили перевод с повышением в Москву. Там место освободилось одно. Я все дочери и ее матери оставил, сам квартиру снимал. А там предложили место с жильем. Когда дела принимал, перебирал бумаги за прошлым начальником и увидел ориентировку на вас, Кристина.

— Ты мент что-ли? — вспылила девушка.

Так они незаметно для самих себя перешли на «ты».

— Не совсем.

Кристина как ошпаренная подпрыгнула с дивана и нервно заходила по кухне почувствовав беззащитность.

— Отец прислал?

— Не совсем.

— Что заладил-то как попугай “не совсем, не совсем”…

— Я слов своих вышесказанных не отменяю. Ты мне действительно нравишься, повторюсь еще раз. И не приехал бы я сюда точно, не увидев твой фоторобот. Любил бы дальше себе и любил. Пропала девушка… Как ты думаешь, Кристина, почему твой отец, имея такие возможности, до сих пор не нашел тебя? Ведь это он тебя ищет?

— Больше некому, — успокоившись и сев за стол, с грустью в голосе сказала она.

— И ты скрываешься от него здесь?

— Да не скрываюсь я особо, но и возвращаться нет желания.

— Действительно, сложно найти иголку в стоге сена. Но как можно в стоге иголок не найти соломинку? А ведь твой отец тебя как будто не может найти специально. Эти, кстати заметить, немногочисленные листовки всего лишь показуха для определенных лиц.

— Что это значит?

— Ему еще два года назад дали задание убить тебя.

Кристина попросила сигарету. Она закурила, прокашлялась и молча слушала гостя дальше, с долгожданным наслаждением выпуская дымное облако.

— Такая милая и куришь? А мне так запретила.

— Назира отучила. Грехом запугала. Согласна с ней, курение-вред, но иногда просто необходимо.

Дмитрий, не курив около пару часов, с удовольствием закурил.

— Ко мне летом девочку-студентку привозили с заклиненной спиной. С виду здоровый ребенок, семья полноценная, родители приятные. Неврологи бьются в истерике, ни уколы, ни массажи девчонке не помогают. Травм никаких. Беседуем с ней, а мать ее так и лезет, все ей знать надо. Девчонка такая вся — ну чисто ангел, правильная, но вбила себе в голову, что за мат ее Бог накажет. Друзья, одногруппники матерятся, а она не может и держит это в себе. Так у нее в теле накопилась нерастраченная темная энергия, которая ее в прямом смысле с ног валит. Тут не надо даже колдуном быть, типичная психология. Закрылись мы с ней в самой дальней комнате, я ей говорю: «Матерись со всей силы, от души матерись». Так она по началу зажималась, не знала с чего начать, не получалось у нее. А потом с нее как полилось… и сразу спину отпустило, запрыгала и забегала. Конечно, говорю ей, материться плохо, но ограничения тебя не спасут. Даже если проронила слово, Бог тебя за это точно не накажет.

— Значит, не такой уж и грех курение, — с наслаждением выдыхая дым заключил Дмитрий.

— Как по мне страшнее греха, чем смирение, нет, — подставив гостю блюдце вместо пепельницы сказала она.

— Интере-е-есно, — протянул он, стряхнув пепел.

— Не вижу смысла ни в одной религии. Они бесполезны. Бог один и всех нас ненавидит одинаково.

Дмитрий хихикнул.

— Да, Боженька тот еще приколист. Сказано: «Будь смирен», но на самом деле ему нравится когда против шерсти, понимаешь? Когда не согласны, когда сопротивляются, когда борются с ним. Быть смиренным, значит плыть по течению не имея ответственности за свою жизнь.

— А как же «Не убий»? Разве не это самый страшный грех?

— Нет.

— Всмысле? А как же..?

— Бог прощает убийц. Говорю же, приколист. Сказано: «Не убий». Человек совершивший много убийств умышленных или не умышленных помолившись ему один раз и попросив прощения — будет прощен. Тот же смиренный, который лоб себе разбил уже от молитв, но ничего не совершил запретного, будет наказан.

— Если он молится Богу и плохого не делает, зачем его наказывать?

— По приколу.

— Ох, — вздохнул гость.

— Поэтому я ничего и никого не боюсь. Тем более отца.

— Однако закурила, значит нервничаешь.

— Выкладывай, что там у тебя.

— Всего рассказывать я тебе, разумеется, не стану. Если совсем коротко, то «повышение» отца твоего в одном секретном обществе зависит от этого задания. Он максимально оттягивает все это действо. Узнал я об этом у своего старого товарища из правительства. Он состоит в группе, которая курирует эту организацию. Давно не виделись с ним, я как в Москву перебрался, с ним с первым увиделся, в бильярд поиграли. Интересно мне стало, что за отец такой у тебя. Может тесть будущий, — улыбнулся он.

Но Кристине было не до улыбок.