Солнце встает над ними

Нервно отбросив зажигалку в сторону и вынув изо рта сигарету, он убрал ее обратно в карман. Яковлев похоронил в себе неплохого драматического актера.

— Вот, — спокойно сказал он после минутной паузы, положив перед ней чистый лист бумаги и ручку.

Девушка недоумевающе смотрела на следователя черными от местами размазанной туши глазами.

— Пишите, — велел он.

— Что писать? — машинально взяв ручку, спросила она.

— Я, Маркова Кристина Олеговна, восемьдесят третьего года рождения, сегодня ночью, с тринадцатого на четырнадцатое декабря две тысячи восьмого года убила человека. Допрыгались? Шутки кончились, гражданка Маркова, — победно говорил он, однако внутренний голос подсказывал ему обратное.

Ее манера поведения никак не соответствовала ее милым, по настоящему детским чертам лица.

— Убили, значит. Нелюди, — опустив голову, смиренно сказала Кристина.

Будто не слыша ее слов, Яковлев продолжал:

— Пишите, пишите, больше отмазаться не получится. Отца бы пожалели!

— Я не буду этого писать, — медленно положив ручку на листок, тихо сказала девушка. — Я никого не убивала.

Внезапно раздался телефонный звонок. Кристина настороженно взглянула на перемотанный синей изолентой аппарат.

— Яковлев, — ответил следователь. — Лично приехал? Хорошо, сопроводите ко мне, — сказал он, бросив трубку, спешно застегивая верхнюю пуговичку на рубашке.

Кристина поняла сразу, что за ней по темному, со скрипучими от постоянной сырости полами коридору идет отец.

— Яковлев, миленький, ты должен мне помочь! — торопясь заговорила девушка, заправив за ухо прядь длинных платиново-белых волос.

— Спрячь меня куда-нибудь, не отдавай отцу, прошу. Ты не представляешь, что это за человек. Я все тебе расскажу, только умоляю, помоги.

Следователь, было, открыл рот, чтобы объяснить девушке о порядке задержания и ее правах, как дверь кабинета распахнулась под доносящийся рев путан, сидевших в обезьяннике. Кристина вздрогнула, увидев на пороге взвинченного отца. Дверь захлопнулась, в кабинете воцарилась тишина. Следователь подпрыгнул с места.

— Марков Олег Валерьевич, — представился судья, смотря на дочь. — Видимо произошла ошибка, — с ходу заговорил он. — Сейчас вы отдадите девушке ее вещи, и она пойдет со мной.

Яковлев впервые увидел легендарного судью, одного из подмосковных городов. Яковлев давно мечтал с ним познакомиться. Он свято верил, что дочь позорит закрепленный за ее отцом образ кристально чистого и справедливого человека, живого воплощения доблести и чести. Он не раз слышал от коллег, о непростых отношениях судьи с дочерью, о том, как отец жаловался на дочь, тем самым вызывая сочувствие окружающих. Ему даже не нужно было личного вмешательства, надолго дочь в отделении не задерживалась. А бывало, отец не прочь был проучить ее как следует, дескать, пускай посидит, подумает. Но сегодня явно что-то пошло не так. Яковлеву сделалось не по себе от одного его взгляда. В слабоосвещенном углу стоял невысокий, полный светловолосый мужчина средних лет в сером пальто. Его впалые, тяжелые мутно-серые глаза словно смотрели напрямик в душу, точно он сошел с портрета из фильма «Прикосновение».10

— Это невозможно. Гражданка Маркова задержана по подозрению в убийстве, — оправдывался следователь, он сам не понял, как попал под его мистическое обаяние.

— Я, кажется, ясно сказал, произошла ошибка, — продолжал отец. — Девушка должна пойти со мной.

Яковлев мельком глянул на худенькую, перепуганную девушку. Ему вдруг почему-то стало жалко ее.

— Я жду, — настаивал отец.

— Повторяю, это невозможно, — сказал следователь.

Казалось, у отца заканчивалось терпение. Неприятно скрипнув мокрыми ботинками по линолеуму, он тронулся с места, чтобы подойти к дочери. Девушка, обеими руками вцепившись за сидение, на котором сидела, и медленно крутя головой шептала:

— Не подходи!

— Покиньте кабинет! — осмелев, потребовал следователь.

— Завтра же вы пожалеете о том, что не отпустили девушку сейчас со мной, — сказал отец, не отрывая взгляда от дочери. Он ушел, оставив за собой открытую дверь.

По коридору раздавался гул. Следователь какое-то время озадаченно смотрел ему в след.

— Смело, — подметила Кристина. — Может, все-таки закроешь дверь, Яковлев? — сказала она, неторопливо снимая с себя куртку, не вставая со стула.

Яковлев закрыл дверь и вернулся за стол, вновь достав из кармана сигарету.

— Он что, за патрульной машиной бежал? — сказала изумленная быстрым появлением отца девушка.

Безуспешно пытаясь прикурить, он занервничал.

— Угощайся, — протянув следователю, огонь дорогой зажигалки, сказала Кристина. — Спасибо тебе, не часто за меня так отважно заступаются.

Яковлев прикурил.

— Дарю, — положив зажигалку на стол, сказала она.

Девушка скинула грязные ботинки и задрала ноги на стул, крепко обхватив руками колени.

— У вас времени до утра, если не считать, что уже утро, — выдохнув дым и откинувшись на спинку стула, сказал следователь.

***

— Это конец. Ты прав, у меня действительно нет времени. Бежать мне некуда. Он везде меня достанет, — будто разговаривая сама с собой, отрывками говорила Кристина.

— Кто он? — спросил следователь.