Солнце в крови. Том второй

Приход Норьеги к власти был воспринят в Вашингтоне чуть ли не как катастрофа. Для этого имелись основания. ЦРУ уже давно составило психологический портрет человека с аляповато-грубыми чертами лица, беспринципного афериста с наполеоновским комплексом.

И Норьега оправдал самые мрачные ожидания. Выяснилось, что основная сфера его интересов — это бизнес. Именно в нем раскрылся со всей полнотой наполеоновский комплекс новоявленного диктатора. Куда там американским гангстерам и итальянским мафиози! Норьега на корню запродал свою страну преступному миру.

В феврале 1988 года суд в Майами обвинил генерала в торговле наркотиками, в передаче банковской системы Панамы в распоряжение преступных корпораций, в тесных связях с печально знаменитым колумбийским картелем «Мадлен». Зафрахтованные картелем самолеты с грузом «белой смерти» регулярно приземлялись в центральном аэропорту Панамы, где их приветствовали таможенники. Но этим не ограничивалась сфера интересов Норьеги. Он продавал американские секреты Кубе, поставлял вооружение сандинистскому режиму в Никарагуа, поддерживал тесные связи с КГБ и всячески пытался подорвать престиж Вашингтона всюду, где это только возможно. Норьега вел против Соединенных Штатов тайную войну, что опять же объясняется его наполеоновским комплексом.

Не генеральный штаб он возглавлял, а скорее гангстерский синдикат. И лелеял мечту: унизить Вашингтон, поставить на колени. Как? Да одурманив всю Америку наркотиками! «Пусть живут в постоянном кайфе», — говорил он и ежегодно тоннами переправлял на американскую территорию героин.

Но список «блестящих достоинств» панамского диктатора на этом не кончается. Норьега оказался хладнокровным и расчетливым убийцей. По его приказу был убит панамский интеллектуал, публицист и писатель Спандора, относившийся к режиму Норьеги с нескрываемым отвращением. Спандора был вынужден отправиться в изгнание в Коста-Рику. 31-го сентября 1985 года он, гонимый ностальгией, тайно прибыл в Панаму — и в тот же день был убит. Тело писателя обнаружили через несколько дней брошенным в зарослях вблизи границы с Коста-Рикой. Ожоги и глубокие порезы свидетельствовали о зверских пытках. К тому же, Спандора подвергся групповому изнасилованию, по-видимому, в застенках тайной полиции Норьеги. Это было уж слишком.

«Оппозиции в Панаме, слава Богу, нет», — любил повторять Норьега. Но общественное мнение все же было, и оно заволновалось, что заставило Норьегу заявить о своей непричастности к этому делу. Назначить следственную комиссию он, тем не менее, отказался.

Кроме наполеоновского, у Норьеги был еще и талейрановский комплекс. Ведя тайную войну против Америки, он открыто протягивал ей руку. С показным дружелюбием разрешил ЦРУ свободно действовать на панамской территории и даже шепнул на ухо Вашингтону кой-какие секреты о подрывной деятельности Кастро и сандинистского режима.

Но американцы были уже по горло сыты деяниями этого человека.

27-го февраля 1988 года президент Панамы Эрик Делавье потребовал отставки Норьеги и… очутился под домашним арестом. С трудом ему удалось бежать и получить убежище в американском посольстве в Панама-сити. Американский конгресс не мог больше бездействовать и наложил эмбарго на торговые отношения с Панамой, заморозив одновременно все панамские вклады в американских банках.

* * *

Ну, а кто же такой Майк Харари?

Наш человек в Панаме или человек Норьеги в Израиле? А может, одинокий конкистадор, отправившийся в далекий путь в поисках своего Эльдорадо?

Броско выделялась за спиной Норьеги тень Харари. Этот старый волк израильской разведки действовал за кулисами, ненавидел рекламу, не любил оставлять следов, старался не попадать в объективы. Но иногда, очень редко, его фотографии все же появлялись в печати. Худой, аскетичного вида, в огромных черных очках, закрывающих почти треть лица, с длинным мясистым носом, вызывающе торчащим между впалыми щеками, с сурово сжатым ртом, он производил впечатление человека, изнуренного бушующими в душе страстями.

Американская повышенная чувствительность к панамским делам заставила израильский МИД опубликовать заявление, в котором говорилось, что Харари никого не представляет и действует в Панаме как частное лицо. Категоричность этого утверждения можно оспорить. Харари ничего не предпринимал в ущерб израильским интересам. Более того, интересы эти тесно слились с его собственными…

Президент Буш, готовясь к вооруженной интервенции в Панаме, направил руководителям многих государств, в том числе премьер-министру Израиля, послание, призывающее объединить усилия для свержения режима Норьеги. Ответ Шамира был составлен в тщательно взвешенных, ни к чему не обязывающих выражениях: «Израиль, как и другие демократические государства, будет всемерно способствовать возрождению и укреплению демократии во всех южноамериканских странах, включая Панаму».