Солнце в кармане

Там он и встретил парочку. Русского немца предпенсионного возраста, сопровождавшего Нечто в шикарной спортивной упаковке, с капризными пухлыми губками и глазками пучком. Нечто — высокий худой парень с бриллиантиком на золотом кольце в ухе и маской высокомерной брезгливости на лице. Брызгая слюной тот комментировал предложения своего дядьки, перебиравшего товар на полках. Всё более и более громко выражая своё возмущение и презрение к ассортименту этого "русского сарая". Требовал от своего, как понял Ваня, родственника предложений более дорогой и выпендрёжной пищи.

Не столь высокий как племянничек, грузноватый дядька заметно подустал. Красное лицо покрылось потом, а глаза безнадежно бегали с полки на полку.

Ваня подошел, представился. Оказалось: российский дядя сопровождал в качестве прислуги сына своего богатого двоюродного брата, в его круизе в Таиланд и далее на Суматру, с пересадкой в Москве. Несчастный мужичек тихо пожаловался Ване, что вот уже кажется, он скоро из своих денег будет оплачивать капризы "золотого мальчика" и его "крутые" предпочтения. К тому же, из-за его громких "Фе!" переругается со всеми встречными и сопутствующими на пути от Москвы до Патайи…

— А что же папа не дал сынку денег? Пусть сам рассчитывается.

— Нет, что вы! Мой брат очень строг и деньги перевел на отдельную карточку с обязательным протоколом покупок. И что бы я ни в чем ему не отказывал, но контролировал, — то есть без алкоголя, наркотиков и казино. Но карточка заблокирована до прилета в Таиланд!

— Да? И у него нет своих денег?

— Я вас уверяю, его отец все проверил — он очень строг!

Ваня перестал задавать вопросы и тоже принялся перебирать товары на полках. И как то, — совсем как бы нечаянно, пихнул Киндер Каприза под дых. А его ногу подсек и, тут же, с испуганным ойканием, подхватил падающего паренька и принялся, причитая, его отряхивать. Попутно ловко выбил из потайного подмышкою кармана плотную упаковку, и ловко закинул её себе в карман.

…………………………

В пачке денег скрученной и упакованной в два презерватива оказалось кругленькая сумма. "Киндер Каприз" потерял больше чем Ваня два года назад в холодном поезде, увозившем его, еще совсем другого Ваню, в Сибирь.

Пусть теперь, мальчик, отдыхает в Таиланде, как папа велел. Некоторые подумают, что сердце Вани хоть немного, но пощипывала совесть? Он же обокрал юного соотечественника! Отнюдь нет!

Ване даже показалось, — когда он пересчитывал деньги, — что Кто-то, пристально наблюдающий за ним с Небес, удовлетворенно крякнул. И рассмеялся.

Вернувшись, Ваня заставил всех своих учить русский язык. А когда заехал переспать к своей подружке с прежних времён, понял, на каком языке она сама с собою разговаривала. На хохлятском!

Глава Седьмая

Сибирь — Москва.

Теперь поезд мчал их в обратном направлении. К свету неустанному цивилизации, пусть и насквозь искусственному, зато привычному. А то от "природной здоровой жизни" начало подташнивать, как и от деревенского жирного молока, неразбавленного привычно водопроводной водицей. Тяжелы дары природы.

Поезд мчался, пусть это и были каких-то шестьдесят — восемьдесят километров в час, но в сравнении с недвижимостью вековых сосен его железное движение казалось стремительным.

Лишь только тронулись, серый лицом Мальцев забрался на верхнюю полку и, обхватив двумя руками кейс с Изделием, тут же захрапел, что ранее за ним не замечалось. Напарник оставил Егора один на один с рядами враждебных деревьев, смыкавшихся во след поезду в погоне за ним.

Тоска опустошала душу, а за глотку брало омерзение. Омерзение собой. Лекарство известно. А после, как напиться, раскрутить на "куикли" — трах, " трах по-быстрому", проводницу.

Но водка, купленная в вагоне — ресторане, агрессивно двинула в нос запахом ацетона, так что Егор не отважился и на глоток. А из проводниц, даже самая молодая, отдавала такой скабрезной похабщиной, что Егора своротило не хуже чем от вагон- ресторанной водки. Коллеги кинематографисты, на его стук и голос ни как не отреагировали. Наверно, по скорому, добавили снотворной дозы спиртного из своих запасов таёжного самогона и завалились спать. Он вернулся в купе один — трезвый и злой.

И, с таким вот настроением, принялся читать листки из старой папки.

"Hикола Тесла pодился 10 июля 1856 года, в селе Смиляны (Хоpватия), y отца Милyтина Теслы, сеpбского пpавославного священника, и y матеpи Геоpгины, по пpозвищy Дьюка, pождённой в семье Мандич. Hикола Тесла был четвёpтым pебёнком/

Отец мечтал о дyховной каpьеpе сына и запpетил емy постyпать в Политехнический инститyт в Гpаце

Hикола тяжело заболел. Когда настyпил кpизис и было ясно, что он может не выжить, отец согласился с желанием сына и Тесла выздоpовел.

Пpи этом Hикола Тесла стал после умственного напряжения стpадать от стpанного наpyшения — появления чётких видений, сопровождавшихся иногда сильными световыми вспышками.