Солнце в кармане

Ваня резко дернул его голову вверх и назад, зацепив пальцам за надбровные дуги. Другой рукой, с выпростанным из рукава ножом, провел по шее с легким заворотом, одновременно глубоко вдавливая. Рукой с ножом же отбил рванувшиеся к ране руки. Продолжал тянуть другой вниз и вверх голову чеченца. Для большего раскрытия раны. Не случилось ни звука. Кровь хлестала, но совсем не шумно. Ваня перехватил поудобнее в пальцах нож чтобы двумя руками уложить по-тихому агонизирующее тело на пол. Не получалось. Живой труп стоял с недовведенными до распоротой шеи руками и всё еще трясся.

Ваня надавил всем своим телом сверху. И только так смог опустить его на колени. Он зафиксировал его. сдавив руками сверху плечи. Рана на шее была не то что бы достаточно широка. Она была огромна. Для скорейшего испускания духа. И он как, кажется, уже покинул тело. Но тело — здоровое, и полное жизни в самих клетках — умирать не хотело.

Ване решил не рассчитывать — сколько он сможет зарезать. Сколько сможет столько и зарежет. По-русски не загадывая на перед. Но по-немецки тщательно подготовился. Закидал тряпками кровь, аккуратно уложил труп здоровяка и накрыл его покрывалом с головой.

Вся обстановка в комнате не вызывала резкой паники. Но своей непривычностью для воровской хазы- плюшевые мишки, ажурные занавески — она требовала оглядеться, осмотреться. На это и был расчет. Ваня глянул в зеркало — поправился, восстановил дыхание и глупое выражение лица, и отправился за второй жертвой.

Второй так же без вопросов последовал за ним и вошел первым. Он не успел оглядеться. Будучи ниже предшественника и одного с Ваней роста не доставил тренированному Ване хлопот. Голову удобно за подбородок набок и вверх. Другой ножом по горлу. Отбить руки, прижать к себе пока трепыхается. Уложить на пол. Пододвинуть к первому земляку. Забросать новую кровь свежими тряпками. Поправится перед зеркалом и вперед — за третьим.

С третьим малым — так же просто. Голову в бок и вверх. Ножом по горлу. Привычно отбить руки. Правда умаляя судороги пришлось слегка выгнутся и приподнять того от земли. Уложить рядом с братьями, и привести себя в порядок.

Выйти уже не пряча нож в рукав, но прижав его к тыльной стороне руки. В другой руке, вытянутой, нести мобильник — к оставшимся двум переговорщикам. Его появление уж встретили встревожено, но телефонная трубка и умиротворяющее выражение лица на секунду успокоило, вскочивших было кавказцев.

Ваня протянул открытую книжку сотового. Но не отдал, и, словно играя, или еще что — поднес телефон к своим губами и нажал кнопку. Кнопку вызова телефона на забитый номер ребят на улице, и дождавшись почти незамедлительного ответа, закричал в трубку: "Вали!".

Кинул телефон в лицо абреку. С разворота второй рукой вбивая клинок ему под грудину. От мощного удара не тяжелый чеченец подлетел и рухнул на стойку с телевизором.

Последний оставшийся, хоть и с брюшком, сноровисто перепрыгнул, чуть-ли не кувырком назад, кресло. Метнулся к двери на балкон. "Держи его! Вали!", — крикнул Ваня двум вскочившим с мест оторопевшим русакам. Один, опомнившись, успел хлобыстнуть дверью по ногам кавказца выпорхнувшего на балкон, а второй двинулся на помощь Ване. Наносившему мало прицельные удары ножом. Серией по туловищу упавшего и катающегося по полу абрека.

К тому времени уже грохнуло пара выстрелов в коридоре и несколько неритмичных выстрелов на дворе. "Помощник" упал на пол, хватая абрека за ноги. Когда это ему удалось, то удалось и Ване схватить противника за кадык, и взглянуть в обезумевшие черные глаза жертвы. Ваня крикнул: "За Беннаса!" и перехватывая на нож, вонзил лезвие прямо в глаз врагу. По рукоять.

Тишина звенела в комнате на у лице и в коридоре. Открылась дверь на балкон, и от туда выглянула, очень чем-то удивленная, курносая ряшка, оправдательно доложившаяся:

— А этот то, того… н, у последний — не дорезанный. С балкона сиганул, зараза!

— Ну и? Посмотрел: чё с ним?

— Да! Упал. Четвертый этаж, все-таки. Там клумба старая, с лета. Четвертый этаж, а он полежал чуток — и как вчистит!

— Чего?!

— Я извиняюсь. Вчистит, как змея — ползком! Ей Богу! На передних руках приподнялся и как вчистит: задние волочатся как хвост, заносит их, а он ходу!

— Ладно. Все шуро уходим. Покидаем фатеру. Все в разбег, меня не искать. Сам найдусь. — Откомандовал последнее Ваня устало, и пошел к выходу.

……………………………

Спустя почти два года освобожденный из лагеря Ваня улетал в Берлин и, коротая время до посадки, тусовался в "дьюти фри шоп".

Тихонько, про себя напевая:

Давно мы дома не были, — Цветёт родная ель.

Как будто В сказке:

— "Где Были?"

— "За Три девять земель…"

Где Ёлки осыпаются, где ёлочки стоят,

Который год красавицы гуляют без ребят.

Зачем им

зорьки ранние, коль парни на войне,-

В Германии, В Германии — далёкой стороне…