Солнце цвета крови

Он уклонялся, уходил, уворачивался, не давая более сильному противнику задеть себя. Не стремился отразить удары клинком, пару раз подставил щит, скорее отводя в сторону, а не отбивая секиру. Несколько раз атаковал сам, но все время на пути стремительных выпадов вставала прочная сталь черных доспехов.

Хозяин замка больше не ревел. Он лишь сопел, словно простуженный бык, и со все большим и большим остервенением стремился поразить верткого северянина. Силы его казались неисчерпаемыми.

– Человек не может держаться так долго! – прошептал потрясенный Сигфред, глядя, как огромное вороненое лезвие летает, словно перышко.

Но вскоре, и даже неопытный Ивар это заметил, великан начал уставать. Удары его стали не столь стремительны, в движениях появилась замедленность, а в сопении слышались растерянные нотки. Хаук тоже выглядел усталым, лицо его покраснело, а волосы слиплись от пота.

Но вооружение конунга было гораздо легче, и свежести вождь викингов сохранил больше. Он кружил вокруг противника, выискивая слабые места в его защите, и бил, бил, бил…

Меч Хаука сверкал, будто молния.

Черный Рыцарь отбивался лениво, еле ворочая огромными ручищами. Большую часть ударов он пропускал, но меч не мог причинить ему вреда, разочарованно скрежеща по пластинам доспехов.

А затем вдруг случилось то, чего никто не ожидал.

Увлеченный атакой, Хаук близко подошел к противнику, и тот, с криком отшвырнув в сторону секиру и щит, бросился на соперника. Гигантские руки сомкнулись вокруг конунга, стремясь сдавить северянина в смертельном захвате. Лишь случайность спасла Хаука – в последний миг Черный Рыцарь обо что-то запнулся, и стальные перчатки бессильно царапнули воздух.

Хозяин замка с грохотом и лязгом навалился на землю. Та ощутимо вздрогнула.

– И что, – Хаук приставил лезвие меча к горлу успевшего перевернуться на спину соперника, – ты все еще собираешься отобрать у меня щит? Не время ли подумать о том, чтобы сберечь свой?

Черный Рыцарь яростно зарычал, и рык его отдался дрожью по всему телу Ивара. Казалось, что каждая косточка, каждый мускул, каждая частичка спешит поскорее убежать, покинуть то место, где звучат столь страшные звуки. Не в силах сдержать нестерпимой боли, молодой викинг рухнул на четвереньки. Рядом с ним падали соратники, опустился на одно колено Хаук. Лицо его побелело, а меч в руке ходил ходуном.

И только Арнвид, выставивший перед лицом руки, точно защищая глаза от ветра, удержался на ногах.

– И вы, жалкие черви, осмелились тягаться со мной?

В голосе, который грохотом сползающего с гор ледника рушился откуда-то сверху, не было ничего человеческого. Голос причинял боль, заставлял содрогаться от осознания собственного бессилия. Так мог бы говорить кто-либо из древних великанов, что мощью превосходили богов.

– Смеем. – Голосок Арнвида казался тонким и слабым, точно гудение комара рядом с ревом быка, но эриль не собирался сдаваться. Руки его двигались в воздухе с трудом, словно тот стал тягучим, как смола, на лице было видно напряженное усилие.

За ладонью Арнвида оставался хорошо видимый алый след, и когда руна, простая, известная всем руна Огня была закончена, она вспыхнула нестерпимо, точно меч Сурта в день Рагнарёка. Пламя хлестнуло по глазам, и тут же боль в теле исчезла. Ивар ощутил, что стоит на коленях весь мокрый от пота, а руки его подламываются от непонятной слабости.

И еще он был зол, очень зол на того, кто причинил ему такие муки.

С проклятиями поднимались на ноги викинги.

Черный Рыцарь на мгновение застыл, будто в растерянности, а затем по вырубке пронесся мощный мелодичный свист. Исполинский конь, весь бой простоявший неподвижно, словно скала, сорвался с места. Сигфред едва успел отскочить в сторону, чуть не затоптанный огромными копытами.

Хозяин замка поднялся и ловким движением вскочил в седло. Свистнул один из топоров Торира и, бессильно звякнув, отлетел от черных доспехов, прочных, как будто их ковали цверги. Рыцарь пришпорил скакуна и с грохотом помчался к воротам замка.

– Трус! – крикнул ему вслед Хаук, но побежденный гигант не обратил на него внимания. Копыта прогрохотали по доскам подъемного моста, с лязгом захлопнулись ворота, и заскрипели цепи, окончательно замуровывая вход.

Огромная секира из вороненого металла и щит, который можно было использовать вместо стола, мирно лежавшие на траве, вдруг вспыхнули бездымным темным пламенем и в одно мгновение сгорели, оставив две кучки серого пепла.

– Разрази меня Тор! – выругался Торир, а Кари гневно заворчал.

Хаук, лицо которого перекосила гримаса раздражения, отшвырнул щит в сторону. Тот с глухим треском ударился о землю и развалился – оставшиеся после боя трещины оказались слишком глубоки.

– Кто он такой? – спросил конунг, поворачиваясь к Арнвиду.

– Колдун, – поморщившись, ответил эриль. – Сила его велика, да только он должен платить за нее трупами! Иначе его хозяйка, Хель, возьмется за него самого! Вот почему в окрестностях замка нет ни животных, ни птиц, да и людей тоже…