Солнце цвета крови

Конунг с достоинством поклонился, лицо его было равнодушным, словно не он только что услышал зловещее пророчество, произнесенное не абы кем, а самым могучим из фэйри. Кари и Вемунд, ухнув, ухватились за ручки и поволокли Ундри к выходу. За спинами викингов возбужденно гомонили придворные.

— Тяжелый! — пропыхтел Вемунд, спускаясь по ступенькам.

— Ничего! — ответил напряженным голосом Кари. — Зато теперь на привалах готовить не надо. Сунул руку в котел — и раз! А бочонок ты отдал?

— Отдал, — с сожалением вздохнул толстый викинг. Неиссякаемый бочонок с пивом у него вскоре после возвращения отобрал («экспроприировал» — по его собственному выражению) королевский секретарь.

За воротами ждали оседланные и нагруженные лошади. Котел взгромоздили на ту, которой придется возвращаться с пустым седлом. При взгляде на нее лица викингов помрачнели…

— Хорошо, — проговорил неунывающий Нерейд, когда дворец короля фэйри скрылся за холмом.

— Почему? — спросил недоуменно Арнвид.

— Возвращаемся в родной мир. — Рыжий викинг с наслаждением почесал грудь. — Тут хоть и красиво, и чудеса, а там все равно лучше!

Спорить с Нерейдом никто не стал.

— Господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятное известие. — Голос Ланселота звучал настолько мрачно, что сэр Лукан подавился пивом, и даже Гавейн, которого на эту встречу пришлось тащить чуть ли не силой, оторвался от разглядывания гобеленов, украшающих стены.

— И какое же? — сверкая чистыми голубыми глазами, спросил рыцарь Боре, известный как воинским умением, так и безграничной, временами доходящей до глупости наивностью.

— Они возвращаются! — воздев в красивом жесте руку, значительно проговорил Рыцарь Озера.

В помещении стало тихо. Слышно было только, как сопит королевский сенешаль Кэй да трещат факелы. На лицах собравшихся рыцарей было написано напряженное размышление. Но смысл сказанной Ланселотом фразы, к его вящей досаде, ни один из них не уловил.

— Кто? — недоуменно, выразив общее изумление, спросил Гавейн.

— Гнусные северяне, в последнее время столь угодные нашему королю! — В голосе Ланселота звучала злоба.

— Неужели они добрались до Фэйрилэнда и достали котел? — В черных глазах Мордреда, королевского племянника, застыло удивление. — Это невероятно!

— Увы, это так, — горько ответил Ланселот. — Владычица Озера, та, что воспитала меня, сообщила об этом…

— Да, новость неприятная, — зло усмехнулся Гавейн, и вслед за ним схожие усмешки украсили лица его младших братьев: Агравейна, Гахериса и Гарета.

— Почему же? — Рыцарь Борс озадаченно разинул рот.

Ланселот покачал головой: этот рыцарь, хоть и силен, как бык, в душе еще ребенок, не понимает самых простых вещей, без которых не выжить в королевском замке.

— А потому, что они вновь сделали то, что не смог выполнить кто-то другой! Я бы привез этот котел, но чуть позже, через месяц… Они просто опередили, но ведь опередили же!

— Уничтожили Черного Рыцаря, убили великана, — Кэй говорил размеренно, точно читал заранее заготовленный список, и губы его сжимались в тонкую линию, — а теперь еще и котел? Они выставили нас посмешищем, слабаками перед лицом короля!

— Вот-вот, — мрачно бросил Герайнт, правитель Девона. — Скоро эти лохматые здоровяки сядут за стол двенадцати паладинов, а нас отправят нести стражу у ворот или вовсе — чистить конюшни…

— Я рад, что вы поняли меня! — Ланселот оперся о стол локтями. — И я надеюсь, что вы поймете, что в борьбе с этими чужаками мы должны забыть собственные дрязги!

— Должны, — нехотя согласился Гавейн, покосившись в сторону. — Но только до тех пор, пока не уничтожим выскочек!

— Прекрасно! — Ланселот с удовольствием оглядел собравшихся: самого непримиримого врага уломал, а уж остальные пойдут за ним, как бараны за мясником на бойню. — Теперь осталось договориться о совместном нападении! Они выходят в наш мир завтра, в месте, откуда до Камелота три дня пути. Перехватить их удобнее всего…

Озерный рыцарь говорил, отчаянно жестикулируя. Рыцари слушали затаив дыхание, в глазах было жадное внимание, смешанное со злорадной кровожадностью. Скоро эти мерзкие северяне погибнут, и жизнь станет такой же, как всегда, понятной и спокойной…

— Это почему без гербов? — вопросил сэр Борс оскорбленно. — Как же так? Что мы за рыцари, если нападем на кого-то с чистыми щитами?

Ланселот едва не застонал от досады: ну как же объяснить дураку, что, пронюхай об их затее хоть кто еще, завтра же вчерашние паладины Круглого стола будут мерзнуть и мокнуть в подземельях Камелота. Бесчестие рыцарей пятнает и самого короля, так что Артур не простит, не простит…

— Сэр Лионель, объясните хоть вы вашему брату, что такое воинская хитрость! — воззвал Ланселот. — У меня на это сил не хватит, клянусь Тремя Ликами Богини!

Лионель, такой же крупный, как и Борс, только чуть выше и тоньше в кости, зашептал тому что-то на ухо, тот растерянно слушал, время от времени кивая.

— Хорошо, — проговорил он, наконец поднимая на Ланселота взгляд, достойный взгляда трехлетнего карапуза. — Но почему все сразу, да еще с простыми воинами? Почему бы не вызвать по очереди на поединок?