Солнце против правил

Барбашев психовал, Виктор тоже вечно на нервах. Дома, ясное дело, никакого отдохновения — Луизка оборзела вконец, собственноручный салат разве что в обмен на «Мазерати» сварганит. Искал утешения у случайных красоток — вокруг успешных-обеспеченных мужчин таких крутилось немало. Чтобы снять стресс, все больше привыкал к белому порошочку. Куда лучше водки. Ни вкуса, ни запаха. И накачиваться не надо — один раз вдохнул, и сразу светло на душе.

Весной двухтысячного года дурдом — на работе и его личный — достиг апогея. В Питере, на Фонтанке, должна была начаться стройка жилого комплекса класса люкс. Проект давно выложен на сайте, часть будущих квартир уже продана, а они до сих пор не снесли полуразваленный доходный дом, что располагался на месте будущего очага роскоши. То митинг, то пикеты, то вообще пробираются внутрь в обход охраны, под бульдозеры пытаются лечь.

Барбашев и его заместитель в город на Неве практически переселились. Жили в «Европе» на Невском — неподалеку от места военных действий. Виктору отель казался излишне пафосным, но Толику всегда нравилась вычурность.

Однажды, когда торопливо вкушали ланч у окошка с видом на главный проспект, Барбашев вдруг прищурился:

— Василиска, что ли?

Виктор тоже взглянул: прямо у гостиницы (как значилось в буклете, проект К. И. Росси) остановилась группа школьников. Экскурсовод со слегка подкрашенными губами вдохновенно показывал на атлантов, что поддерживали балконы люксов, дети с любопытством глазели внутрь, на богатство интерьера, не скрываемое безупречно чистыми окнами. Среди подростков Виктор легко узнал хмурого, подросшего Борьку. А вот и Василиса — стоит чуть в стороне, держит за руку Лию. Та совсем большая девочка. Тоже, похоже, уже школьница.

На одноклассницу Виктор бросил взгляд в последнюю очередь. Втайне надеялся: она постарела, подурнела и больше его не вдохновит. Но перед обедом он заглянул в мраморный туалет, вдохнул божественного порошка — поэтому Василиса явилась перед ним ангельским видением. Впрочем, и Барбашев (тот пил только водку) оценил:

— Потянет!

Сорвался из-за стола и прямо в костюме с приспущенным галстуком бросился на Невский проспект. Виктор за ним не последовал, наблюдал в окно, как дети непонимающе уставились на Барбашева, а Василиса смутилась.

Вернулся шеф довольный:

— На ужин ее позвал.

— Мне с тобой?

— Зачем? К проституткам иди.

«Сколько лет прошло, а тебе все покоя не дает, что в десятом классе отшила», — усмехнулся про себя Виктор.

Волшебный порошок делал его добродушным и озорным.

Он не сомневался: Толику и в этот раз ничего не светит. Но хотя давно для себя решил, что оставил Василису в покое, удержаться не мог. То ли тоска навалилась по подруге детства, то ли шефу хотел утереть нос — не понимал сам.

Когда вскоре после полуночи одноклассница вышла из ресторана (Барбашев даже машину ей не вызвал), Виктор дал подруге отойти на квартал от «Европы», а потом нагнал — с букетом алых роз.

Ждал: останется последовательной в своем упрямстве, пошлет. Но она вдруг расхохоталась:

— Витя! С ума сойти! Хотя бы одно человеческое лицо среди свиных рыл!

Бесшабашно ответила на его поцелуй — прямо на Невском.

И сама спросила:

— Пойдем к тебе?

Секс получился фееричный и яростный. А разговоров не вышло: счастливая, умиротворенная Василиса мгновенно провалилась в сон. Виктор, словно мальчишка, не спал, любовался. Она во сне скидывала одеяло, и он не торопился укрывать ее снова — облизывался на худенькое, беззащитное ее тельце.

Проснулась одноклассница в семь — Виктор на всякий случай уже заказал завтрак. Она с восторгом выпила свежевыжатый сок. Налетела на семь видов соленых и копченых деликатесных рыб. С набитым ртом пожаловалась:

— Я вечно голодная. Мой супруг теперь сыроед. От орехов и шпината тошнит уже.

— Васька, — начал Виктор, — ну зачем ты с ним?

Она бросила быстрый взгляд на часы, вскочила:

— Ой, дети сейчас проснутся!

Он еще вчера слегка удивился, что осталась до утра, про наследников не беспокоилась. Но Василиса, пока одевалась, объяснила:

— Ты меня кукушкой не считай. Я их одних на ночь сроду не оставляла. Это все Борька. Твой Толик с его костюмом и золотым перстнем на парня огромное впечатление произвел. Когда на ужин собиралась, сынуля сказал: домой раньше утра не пустит. Я, говорит, другого папу хочу. Доброго и богатого.

— Так и давай все поменяем!

— Потом, потом! Все, побежала.

— Стой, я тебя отвезу.

— Ни в коем случае. Тут два шага. Не хочу внимание привлекать.

За завтраком Виктор еле сдерживал счастливую улыбку. Барбашев посмотрел зло:

— Чего веселишься? Закинулся с утра пораньше?

«Эх, знал бы ты!»

Натянул привычно виноватую маску, ответил:

— Девочку вчера горячую снял. Зарядила энергией.

— Ну, давай, направляй ее в правильное русло.

Весь день носились из чиновничьих кабинетов на объект, оттуда в банк, к нотариусу, в мэрию. Ночью Толик возжелал в стриптиз-клуб, но Виктор решительно отказался:

— Мне еще документы готовить.