Солнце не померкнет

Бектемир уставился в небо. "Три… девять… одиннадцать, семнадцать… двадцать два…" Он сбился со счета., Прижимая людей ко дну окопов, с каждым мгновением небо все более захлестывала волна нарастающего гула, — А где наши самолеты? — крикнул Бектемир бородатому соседу.

— Четверть уничтожена на земле, четверть сгорела в небе. Половина в других местах бьет немцев. Вот так! — неожиданно ответил тот выругался.

— Чтоб они в преисподнюю провалились! — сквозь сжатые зубы добавил Бектемир. — Фрицы проклятые!

Русский что-то еще сказал, но Бектемир уже не мог его расслышать. Самолеты рванулись вниз с резким воем, протяжным свистом. Казалось, они не выйдут из пике, а начнут буравить землю. Появилось желание тоже уйти в землю. В глаза лезла пыль, перемешанная с дымом. Стало трудно дышать.

Бектемиру эти крылья казались неотразимой, дикой силой. Гордый, смелый парень сейчас почувствовал себя слабым, пришибленным. Все его существо наполнилась гневом, в глазах горела ненависть, но Бектемир сознавал, что свои силы он не может сейчас использовать. Он не может даже шевельнуться.

Удаляющийся гул самолетов еще не совсем утих в небе, а вдали уже замелькали танки. Они росли, увеличивались, приближались тяжелой, внушительной волной.

Разгоряченный Стеклов криками и резкими жестами расставлял бойцов по местам. Вперед пробрались бронебойщики. Длинные стволы противотанковых ружей спрятались за кустарниками и грудами земли.

Танки приближались ровным строем, словно подвижные железные крепости. Они нагло и уверенно покрывали расстояние. А вот, кажется, даже увеличили скорость, Все вокруг наполнилось скрежетом металла.

Бектемир одним из первых заметил немецких автоматчиков, бежавших за танками. Сколько их было? Трудно сказать. Очень много. Автоматчики, спрыгнув с машин, приближались под прикрытием этих железных чудовищ. Стволы пушек на танках начали изрыгать огонь. Поле наполнилось неописуемым шумом.

Бойцы встретили немецкую пехоту огнем из винтовок. Бектемир тоже начал стрелять. Но как ни пытался он совладать с собой, как ни пытался, собрав весь гнев, прицеливаться верно, все-таки при виде грозных машин не мог поднять голову.

Неужели пройдут? Неужели ничто не сможет их остановить?

Но вот противотанковые пушки встретили железную лавину сплошной волной огня. И внезапно два передних танка клюнули землю, словно споткнулись. Они стреляли, но бессильны были сдвинуться с места. Через мгновение они потонули в густом черном дыму. Вслед за ними замерли еще три больших танка. Но другие продолжали упрямо двигаться вперед. Их было около десяти. И вдруг одна за другой четыре машины, бешено взревев, остановились. Танкисты в ужасе выпрыгивали на землю, пытались бежать. Одежда на них горела. Но гитлеровцев настигали пули. Наконец оставшиеся машины, резко повернув, стали удаляться.

— Уходят, уходят! — раздались радостные возгласы.

— Ага! Удирают!

Но в этот миг Бектемир увидел слева тяжелый танк, который с лязгом стремительно лез вперед. Сердце бойца захолонуло. Через мгновение своим огромным, как гора, туловищем танк вдавит в землю живых людей! Вдруг словно из-под земли появился молодой русский парень. Он, спокойно взмахнув рукой, швырнул гранату, и она взорвалась на башне танка. Вторую гранату бросил, прицелившись в самую гусеницу, Ахмедов и камнем кинулся на землю.

Танк окутался облаком дыма.

На поле горели танки, словно драконы, погибавшие в гневно изрыгаемом ими же огне. Воздух наполнился горьким запахом. Куда ни взглянешь, всюду трупы.

"Попал ли я? — думал про себя Бектемир и ответил: — Нет, если враг не перевернется перед глазами, как дикий кабан, этот выстрел не в счет!"

Губы Бектемира высохли, дыхание словно застряло в гортани. Солдат поднес флягу к губам — там ничего не было запрокинув голову назад, он прижал флягу к губам — хотя бы несколько капель.

Бектемир с удивлением посмотрел на флягу. Она была пробита пулей. Зло отшвырнув ее, он попросил воды у соседа, бородатого солдата.

— Что, жарко? — протягивая флягу, спросил боец.

Бектемир кивнул головой.

Желание было необычным, думал, что не утолить ему жажды и ведрами воды. Однако, сделав два маленьких глотка, он вернул флягу. Бектемир почувствовал блаженство не только в теле, но словно ощутил его в самой глубине души. Стало легче дышать, посветлело в глазах. И боец крепко сжал винтовку. Как только исчезли танки, горизонт снова закрыли своими крыльями самолеты. Они надвигались стремительно, упрямо, уже знакомой дорогой. Опять раздались гулкие разрывы бомб. Воздух застонал. Многострадальная земля взвихрилась пылью. Не успели затихнуть разрывы бомб, как посыпался град пуль.

Бектемир уткнулся лицом в стену окопа.

"Теперь все кончено! Кажется, кости мои останутся в злой яме. О боже!" — сказал он про себя.