Солнце на стене

Моего автобуса все не было. Я стоял на остановке и прислушивался. На станции дернулся товарный состав. Наверное, с минуту вагоны передавали друг другу гулкие толчки. Послышались негромкие голоса. К автобусной остановке приближались двое. Когда они подошли вплотную, я узнал Нонну и… Бобку! Вот уж кого не ожидал увидеть с ней. Он держал Нонну под руку.

— За спичку отдаю полмира, — сказал Бобка. — Уважаемый, не откажите! — Тут он узнал меня и улыбнулся. — Сеньор, что вы здесь делаете?

— Андрей? — удивилась Нонна.

Я протянул спички. Бобка чиркнул, но огонек погас. Он еще раз чиркнул и снова неудачно. Нонна отобрала у него спички и ловко прикурила. Бобка сунулся было к ней со своей сигаретой, но Нонна погасила спичку.

— Не привыкай, — сказала она.

Бобка не обиделся. Вытащив сигарету изо рта, он сказал:

— Мужчина в двадцатом веке на два года раньше становится взрослым, чем в девятнадцатом… Так что мои восемнадцать лет равняются двадцати. А посему, дорогой Андрей Ястребов, дай мне спички, и я с чистой совестью закурю, тем более что этим делом занимаюсь уже два года.

— Ты появился из тумана, как привидение, — сказала Нонна.

— В городе не осталось людей, — сказал я. — Одни призраки… А где город? Его тоже нет. Сплошная туманность… Конец света.

— А мне нравится этот туман, — сказал Бобка, наконец с трудом прикурив. — Удобно целоваться…

— Ты и это умеешь делать, мужчина двадцатого века? — усмехнулась Нонна.

— Обычная история… — сказал Бобка. — Раз я брат твоей подруги, значит, не мужчина!

— Успокойся, ты настоящий мужчина… В такой туман вызвался проводить меня на край света…

— Послушай, брат подруги, где твоя сестра? — спросил я.

— Мы были в кино, — сказала Нонна.

— В деревне моя сестрица не видела ни одного фильма, — сказал Бобка. — И вот мы уже неделю ходим в кино. На все кинокартины.

— Когда же она приехала? — спросил я.

— Второго, — ответила Нонна.

Оля неделю в городе, а я не знал!..

Она могла бы открытку прислать или, в конце концов, приехать в общежитие.

— Боб, — сказала Нонна, — твой автобус…

— Мавр сделал свое дело, — мрачно сказал Бобка. — Мавр должен уйти.

— Можно подумать, ты в меня влюбился?

— Разреши тебя поцеловать затяжным братским поцелуем? Андрей отвернется…

— Ты становишься невыносимым, Боб, — сказала Нонна. Подошел автобус. Бобка театрально вздохнул и вскочил на подножку.

— Смешной мальчишка, — улыбнулась Нонна.

— Ты ошибаешься, — сказал я. — Он мужчина.

Автобус провалился в мерцающей мгле. Мигнули два красных огонька и тоже пропали.

— Я тебя почти не вижу, — сказала Нонна.

— С ней что-нибудь случилось? — спросил я.

— Я в ваши дела не вмешиваюсь.

— Я поеду к ней.

— А если она не хочет тебя видеть?..

Туман обступил нас со всех сторон. Я уже не вижу Нонну.

— Черт бы побрал этот туман, — сказал я.

Она не ответила.

Мы, оказывается, уже у ее подъезда. Я протянул руки и наткнулся на дверь. Дверь влажная. Куда же подевалась Нонна? Она только что стояла вот тут, рядом.

— Нонна! — позвал я.

Тишина. Тусклая лампочка над дверью не освещает даже номера квартир.

— Проклятый туман, — сказал я.

Повернулся и побрел, как слепой, по тропинке. Этак можно налететь на дерево. Можно свалиться в кювет и сломать ногу… Кажется, это предсказала мне Иванна?

Почему она не хочет меня видеть?..

На тротуаре я столкнулся с каким-то человеком. Он обхватил меня поперек туловища и заплетающимся языком спросил:

— Я умер, да?

Я молча прислонил его к дереву и пошел своей дорогой.

Что могло произойти за эти полтора месяца?..

Я снова налетел на человека. Это был железнодорожник в мундире с белыми пуговицами. Он потер нос, которым ткнулся в мое плечо, и пробормотал:

— Проклятый туман…

— Черт бы побрал этот туман, — сказал я.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Вениамин раздраженно ходит по кабинету. Я и Лешка Карцев стоим у двери.

— Пятнадцать минут… — говорит Тихомиров. — А вы знаете, что за эти пятнадцать минут в стране производится продукции больше, чем на пятнадцать миллионов рублей?

— Когда ты успел подсчитать? — спрашиваю я.

— Сегодня Ястребов опоздал на пятнадцать минут, а завтра Петров опоздает, потом Сидоров… Вы знаете, во что это обходится заводу?

— Там паронасос привезли, — говорит Карцев.

— Учтите, бригадир, я не потерплю анархии!

— Учту, — отвечает Карцев.

Вениамин садится за письменный стол и достает из ящика папку. Не спеша листает.

— Еще и месяца не прошло, как Ястребов совершил прогул… Вот его объяснительная записка.

— Я ее помню наизусть, — говорю я.

— И вот снова нарушение… Что мне прикажете делать?

— Ты начальник, — говорю я. — Прикажи расстрелять…

— Оставь свои дурацкие шуточки при себе!

— Насос привезли, — снова напоминает Карцев.

— Если такое еще повторится, я лишу всех вас премии… Идите!

Лешка смотрит на часы и, глядя на меня, говорит:

— Между прочим, мы беседовали ровно двенадцать минут… Сколько в стране за это время произвели продукции?

— На двенадцать миллионов рублей, — подсказываю я. — Если верить этому источнику…

Мы поворачиваемся и выходим из кабинета.

— Он не на шутку на тебя взъелся, — говорит Лешка. — Вы что, девчонку не поделили?