Солнце мрачного дня

– Мы не можем объяснить причины его поступка, – Оливер говорит за двоих. Мама только и делает, что вытирает слезы платочком отчима. – Я думаю, что пора тебе все рассказать. Но не знаю, с чего начать.

Он помолчал какое-то время. Мои глаза больше не плакали.

Внутри теперь ощущается сухость. Эмоции больше не бьют через край. Я просто уставилась в пол, изучая витиеватый узор.

– Когда мы с твоей мамой познакомились, она все еще была замужем. Твой отец согласился дать развод только с несколькими условиями. Во-первых, ты остаешься с ним. Он не собирался отпускать тебя за границу, поэтому отказался давать разрешение на вывоз тебя из страны. Во-вторых, Мэри должна была перечислять немалую ежемесячную сумму на твое обеспечение.

Я вскинула голову.

– Мама платила деньги отцу?

Я никогда не слышала об этом.

Что за бред?

Хотя, с другой стороны, папа никогда нигде не работал. Я думала, что нас обеспечивают мои награды. Теперь понимаю, что это было слишком наивно с моей стороны.

– Да, раз в месяц мы переводили немалую сумму на его счет. Он же в свою очередь присылал твои видео, фотографии. Когда произошел несчастный случай, и ты повредила ногу, мы не сразу об этом узнали. Только спустя полгода. Твой отец обманывал, говоря, что ты в полном порядке. Но фото и видео с твоих выступлений перестали приходить, поэтому мы стали добиваться правды. Он, конечно, рассказал и заверил, что ты проходишь курс восстановления. Все открылось после того случая, когда пострадала дорогая машины. У Валерия не было таких денег, поэтому он обратился к нам, предложив оплатить счет и забрать тебя.

Забрать меня? Я что, собачонка какая-то?

Я слушала молча, не шевелясь.

– Ты приехала к нам. Мы были так счастливы, – заикаясь, выговорила мама.

– И мы, естественно, перестали посылать деньги. Твой отец очень долго возмущался, и, поняв, что это бесполезно, предложил сделку.

– Деньги взамен меня, – тихо произнесла я.

– Да, – подтвердил Оливер. – Мы платим, он отказывается.

– Сколько?

– Яна, – в голосе мамы мольба.

– Сколько я стою? – процедила я. Мне надо было точно узнать, во сколько меня оценил собственный отец.

– Сто тысяч долларов.

Я закрыла глаза, поджав губы. Они затряслись. Я сама вновь задрожала.

– Немало, – хотела усмехнуться, но получилось горько. – Стоило ли столько платить за такого бесполезного человека?

Оливер положил руку мне на плечо.

– Я бы заплатил гораздо больше.

Мама зарыдала в голос. Она кинулась ко мне, опускаясь на колени возле моих ног.

– Прости меня, Яночка, – сквозь слезы зашептала она, будто в бреду. – Прости, что оставила тебя. Я не должна была. Ты – самое дорогое, что есть в моей жизни. Я должна была посвятить себя тебе. Это все – моя вина!

Я опешила, даже престала трястись.

– Мэри, – Оливер сам вот-вот заплачет, – встань, ради Бога.

Оливер встал, оттащил её от меня. Теперь она вымачивала его рубашку.

Я вскочила. В моей голове полный хаос.

Мама, папа, Оливер.

Моя жизнь была одним сплошным враньем! Почему правда всплыла только сейчас? Как мне теперь с этим справиться?

– Яна! – окликнул меня Оливер, когда я со всех ног пустилась вниз. – Яна!

Я развила нереальную для себя скорость. Наверное, это шок. Оливер не смог меня догнать. Я села за руль, нажала на газ, оставив за собой лишь столб пыли.

Куда ехать, когда ты в чужом городе, в чужой стране, совсем одна? И никому не нужна. Даже своим родителям.

Хорошо, что я не соображала, что делаю. В любое другое время я бы никогда не сделала то, что собиралась сейчас.

Я резко затормозила около знакомого огромного особняка в полуготическом стиле.

Слезы застилали глаза. Я несколько раз ударила по рулю, затем размазала соленую жидкость по лицу. Дышать было трудно, нос забился, слюни во рту слишком вязкие.

В состоянии транса, я вылезла из машины. Ноги подгибались, но я упрямо подошла к воротам. В отличие от дома Николаса, который располагался напротив, здесь хотя бы висел звонок. Чтобы попасть внутрь, не придется карабкаться по забору.

Я надавила на звонок. Решетчатая калитка открылась, приглашая во двор. Я только успела подойти к двери, как она распахнулась.

Темные волосы, неестественно голубы глаза – линзы, что ли? – накаченные губки, подправленные скулы.

Салли. Хотя я не уверена.

– Ты кто? – Девушка разглядывает меня, не скрывая удивления.

Готова поспорить, выгляжу я паршиво. Волосы торчат в разные стороны. Глаза и нос опухли и покраснели. Утром я немного накрасилась. И сейчас косметика, наверняка, спокойно расположилась на щеках. Не говоря уже о том, что по ним до сих пор катятся слезы.

– Маркус… – голос глухой и прерывистый.

– Эм-м-м, – протянула Салли.

Я выгляжу жалко. В коротких джинсовых шортах и помятой белой футболке. Должно быть, было заметно, что я в отчаянии. Девушка о чем-то задумалась. У меня не было времени ждать какой-то реакции. Я самым наглым образом отодвинула её.

– Маркус! – крикнула я.

Мой голос быстро разлетелся по всему дому.

А что если Маркуса нет дома? Тогда Салли может спокойно вызывать полицию. Я вторглась в их дом с намерениями, известными лишь мне.