Солнце мрачного дня

– Одну минуту. – Она закопошилась в нижнем ящике своего рабочего стола. – Вот.

Ого. Я-то думала, там обычная рекламка, а тут целая книжечка.

– Спасибо, – беру её из рук секретарши, закидываю в сумочку.

Как раз вовремя заиграл телефон.

– Да, Оливер, – отвечаю я.

– Уроки закончились?

– Да, собираюсь домой.

– Мне срочно нужен договор с одной фармацевтической компанией. Но я не могу отлучиться из клиники, а мама уехала в Майами. Не сможешь привезти мне его?

– Где эти документы?

– У меня на рабочем столе, может, в ящиках. Я точно не помню.

– Да, хорошо, я поищу.

Я все равно хотела заехать в клинику – вот тебе и повод.

Кабинет Оливера выглядит идеально – ручка к ручке, стопочка к стопочке. Уж не перфекционист ли он?

На столе много различных документов. Я перебрала листок за листком в поисках нужных. После тщетных попыток, перешла на ящики. В первом – ничего, второй – тоже пуст. Остался третий.

Уф, там много всего.

– Договор, договор, – повторяла я вслух.

Что это?

Бумага сразу привлекла мое внимание хотя бы тем, что была на русском языке.

«В органы опеки и попечительства.

В органы суда

В отделы ЗАГСА г. Москвы

От Вербина Валерия Алексеевича…»

Папа? Сердце, предчувствуя худшее, забилось сильнее.

«…заявление.

Настоящим я добровольно и безусловно отказываюсь от родительских прав в отношении родившейся 02 мая 2000 года в г. Москве моей дочери – Вербиной Яны Валерьевны и выражаю согласие на лишение меня родительских прав и усыновление моего ребенка в дальнейшем в соответствии с действующим законодательством.

Родительские права матери указанного ребенка Марии Палмер сохраняются в полном объеме».

Внизу стояла подпись моего отца и дата: 15 сентября 2017 года.

Я коснулась рта дрожащей рукой.

Что, мать его, значит это заявление?

Отец мне больше не отец?

Я покачнулась на месте, потеряв равновесие, запнулась о стул, рухнула на пол. Ненавистная бумажка выпала из рук. Я уперлась ладонями в дорогой паркет.

15 сентября…

Отец отказался от меня почти сразу, как только отправил в другую страну.

Все это время я думала, что меня предала мама. Но, оказывается, не только она.

Предательство папы в сто раз больнее. Он был со мной все это время. Он ведь, черт тебя подери, вырастил меня!

Что могло произойти, чтобы он добровольно написал такое заявление?

Меня лихорадит.

Я плюхаюсь на жопу, обхватив голову руками. Слезы сметают все на своем пути.

Открываю рот, чтобы крикнуть, выпустить боль наружу. Казалось, она вот-вот разорвет меня пополам. Но ни единого звука не вырывается – горло парализовало.

Дотрагиваюсь до того места, где, предполагаемо, должно было биться мое сердце, сжимаю кожу, после чего бью кулаком по рёбрам.

Как добраться до него? Как вытащить его изнутри, чтобы избавиться от адской пытки?

Если я вырву его из груди, боль прекратится?

Я качаюсь на месте, с какой-то неистовостью пропуская волосы сквозь пальцы. Наверное, еще чуть-чуть, и я стану лысой.

Да и пофиг!

Я и так никому не нужна!

Мама, папа, Маркус – они все бросили меня!

Что я такого сделала? Чем заслужила подобное отношение?

Я всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы добиться их любви!

Пошла на танцы, чтобы стать похожей на маму.

Добивалась невероятных высот, стискивая зубы, перематывая раны, чтобы радовать отца.

Переступила через свою гордость, чтобы быть с Маркусом…

И что теперь? В итоге осталась одна!

Мама променяла меня за свое будущее.

Маркус не может справиться со своей трусостью.

А отец?

Неужели это из-за того, что я так долго была в депрессии?

Ему надоело заботиться обо мне? В его жизни, где уже есть Лерочка и маленькая дочь, нет больше места для меня.

– Яна!

Я поднимаю глаза. Оливер наклоняется ко мне.

– Что с тобой?

Позади него стоит мама.

Как она так быстро приехала из Майами?

– Что случилось?

Мама поднимает валявшуюся бумагу. Она вскрикивает и тут же бросает её обратно.

– Яна, Господи! – начинает причитать она, всхлипывая.

– Отказ? – спрашивает её Оливер. Мама мотает головой, подтверждая. – Яна, тебе надо подняться. Слышишь?

Да, я слышу, но у меня нет больше сил.

– Ты не отвечала на звонки. Прошло уже два часа.

А, вот оно что.

– Давай, я тебе помогу. – Оливер поднимает меня без особых усилий. – Садись на диван.

Я опускаюсь на мягкий кожаный диван сбоку от стола.

– Вот, выпей, – Оливер вручает мне стакан с водой.

Я кое-как удерживаю его двумя руками. Мои зубы застучали о стекло, когда я попыталась отпить.

– Мы давно должны были тебе рассказать. – Оливер садится возле меня. – Но все никак не могли собраться с силами. Непросто сказать такое ребенку.

– Почему он?.. – это все, что я смогла выдавить.