Солнце мрачного дня

Невысокая брюнетка. Худосочная, немного бледная, а глаза злющие.

Вики.

Она когда-то была лучшей подругой Жаки. Но сейчас осталась лишь той, что первая предала её. Она не просто оставила Жаки в самый сложный для нее период, но и присоединилась к тем, кто два года издевался над моим ангелом.

И у меня появляется вопрос: не слишком ли поздно показывать свою ненависть? Хотя пофиг. Её так и разъедает собственный яд, пусть смотрит и бесится.

Когда этот пыточно долгий день подошел к концу, я готова была кричать от радости. На последнем уроке я нервно постукивала ногой под партой.

Кто ж знал, что на этом все не закончится?

Я вот не знала.

Я шла к парковке, по пути доставая ключи из рюкзака, когда передо мной затормозила серебристая машина.

– Садись, – приказывает мне Маркус, приоткрыв окно.

– С чего это?

– Садись. Есть разговор.

– Мне не о чем с тобой разговаривать!

Я начинаю обходить его машину, когда он, скрипя зубами, вылезает, преградив мне дорогу.

– Почему с тобой всегда так сложно?

Маркус хватает меня руку, чтобы потащить обратно к его серебристому зверю. Он открывает дверь пассажирского сиденья, запихивает меня туда, не смотря на то, что я продолжаю упираться.

– Только попробуй вылезти. Я отшлепаю тебя на глазах у всей школы.

– Охренел? – Мой возглас заглушил мощный шлепок закрывшейся двери.

Маркус занял водительское сиденье. Машина рванула вперед.

– Что тебе нужно, Маркус? Это ведь называется похищением!

– Вовсе нет, – парень словно нечаянно задевает ладонью мою голую ляжку. Я вздрагиваю, он улыбается. – Это называется укрощением строптивой.

– Это я-то строптивая? На себя посмотри! И вообще, ты сегодня перечеркнул свое же правило: не показывать всем, с кем спишь. И сделал меня объектом этого признания! Вот только меня не спросил, хочу ли я! А если бы спросил, то узнал бы, что я категорически против! И еще…

Маркус не даёт мне высказаться, как следует. Он резко бьет по тормозам. Я едва не ударилась о бардачок! Благо была пристегнута.

Маркус даже не удосужился свернуть на обочину. Он рывком притягивает меня к себе.

Его рука удерживает мой затылок, а губы без промедления вонзаются в мой рот, словно кляп, прекращая словесный поток.

Все, что я собиралась высказать этому гаду, исчезло со скоростью равнопропорциональной скорости движения его губ и языка у меня во рту. Он словно наказывает меня за строптивость.

Первые пару секунд я ещё пытаюсь брыкаться, но затем сдаюсь на его милость.

В этой телесной войне мне не выиграть. Я всегда это знала, поэтому так боялась его прикосновений.

Во время словесной перепалки у меня возникает желание стукнуть его по голове. Неплохо бы, чем-нибудь потяжелее.

Но не тогда, когда его тёплые губы высасывают из меня весь мой же яд. Это парализует меня, лишает всяких здравых рассуждений. Маркус высвобождает все самое дикое и необузданное, что я тщательно подавляю, ограждая глухой стеной.

И это хреново. Позволять Маркусу так влиять на меня – равносильно просто вручить ему пистолет и направить мне в голову.

Маркус отлипает от моих губ, но лицо все ещё держит в руках. Я так увлеклась своими ощущениями, что не обратила внимания на то, как сам Марк реагирует на поцелуй. Он дышит так, словно пробежал несколько километров, а его глаза неотрывно смотрят в мои.

Что он хочет увидеть? Раньше Маркус касался моих губ только ради прелюдии перед совокуплением – ни больше, ни меньше. Звучит грубо, но иначе я нашу связь не могу назвать.

– Яна, – удивленно на выдохе.

Марк делает вдох, снова притягивая мою голову к себе. На этот раз он не впивается, не вдавливается в мои губы. Язык не стремится протиснуться вглубь меня.

Его губы медленно скользят по нижней губе, переходят к верхней. Не торопясь, смакуя. Казалось, он растягивает удовольствие.

Руки не двигаются. Хотя мои ноги оголены, майка просвечивает. Он не обращает на это внимание. Все, что его интересует, – это мое лицо, мой рот.

Маркус массирует мне скулы подушечками больших пальцев, заднюю поверхность шеи остальными пальцами.

Я тоже прихожу в движение. Мои костяшки судорожно сжимают и разжимают его плечи. Такие огромные и крепкие. Я чувствую жар его тела даже на расстоянии и сквозь материал футболки.

Я уже не осознаю ни где мы, ни кто мы. Я просто не хочу, чтобы это заканчивалось. Я мечтаю о том, чтобы Марк как можно дольше продолжал ласковую пытку. Я тону в этом водовороте, и единственное, что может меня спасти, – это он.

Как долго длилось это эмоциональное безумие мне неизвестно, как и то, к чему бы мы в итоге пришли.

Откуда-то из другого мира послышался пронзительный сигнал автомобиля. Слишком громко для моих перепонок и расшатанных нервов.

Я дергаюсь противоположно от Маркуса. Он замирает с поднятыми руками. Качнув головой, высвобождаясь из пелены неосязаемого тумана страсти, смотрит в боковое зеркало.

– Черт! – Заводит машину, продолжая путь.

Маркус поглядывает на меня с опаской. Я же пытаюсь сосредоточить своё внимание на трясущихся, как у наркомана, руках. Почему Маркус снова и снова подводит нас к опасной грани?

– Куда ты меня везёшь?

– Скоро узнаешь.

Это обнадёживает.