Солнце мрачного дня

И пусть хочу я совсем другую, эта тоже подойдёт. С той сексуальной малышкой слишком много проблем. Она засовывает свой упругий зад в непролазные дебри, а я не хочу быть связанным с ней, когда болото начнёт её топить. Идти ко дну следом за ней – верх дебилизма.

– Какого хрена здесь происходит? – рычит Ник.

Я смотрю на него, думая, что он это мне, но нет. Ник напрягается по другой причине, нежели мой секс. Казалось, он вот-вот ринется в бой. Я следую взглядом туда, куда он смотрит, и всё понимаю.

Барная стойка. Напористая иностранка стоит рядом с нашим затравленным изгоем, к которой присосался бармен.

Я даже присвистнул. А парень-то не промах. Он уверенно прижимает Жаки к своей груди, выглядывающей из-за барной стойки, и засовывывает язык глубоко в рот.

Замечаю, как Ник сжимает кулаки с такой силой, что вены на руках приготовились взорваться.

– Только этого не хватало! – Я резко скидываю с себя безымянную девку. Она возмущенно вскрикивает. Я хватаю Ника как раз в тот момент, когда он бросается вон из кабинки.

Ник сопротивляется, из его рта вырываются ругательства. Он обещает взбить мои яйца и сварить болтунью, если я его не отпущу.

– С ума сошел? Она тебе никто! – Я пытаюсь перекричать музыку, загромыхавшую сразу после того, как девушка ушла со сцены. – Кого ты собрался бить?

Я тащу Ника к выходу. Он немного расслабляется, видя, как Жаки отталкивает бармена от себя. Охранники открывают дверь, понимающе поглядывая на нас. Мне удалось вытолкнуть его на улицу. Оказавшись на свободе, Ник опять направляется в бар. Я дергаю его руку, рыча:

– Приди в себя! Какого черта ты делаешь?

– Не лезь в мои дела!

Ник на грани. Да он скоро рехнётся из-за этой девчонки!

– Тебе пора определиться, чего ты хочешь! Втоптать её в грязь окончательно или наконец уже сделать её своей?

– А вот теперь ты заткнись! – бросает он мне мои же слова, сказанные в начале этого гребанного вечера.

– Я серьёзно, чувак! Либо начни её трахать! Либо оставь её в покое!

Разворачиваюсь и возвращаюсь в бар. Я сделал даже больше, чем должен был. Меня встречает блондинка с лошадиным лицом. Я обнимаю её за талию, краем глаза замечаю, как русская девочка танцует в окружении пьяных посетителей. Её бедра двигаются, голова немного запрокинута назад, руки подняты вверх.

О, чёрт! Чистейший соблазн.

Мои пальцы сильнее впиваются в кожу девушки. Она стонет, думая, что я хочу её. Нет, детка, не тебя!

В следующую секунду брюнетка оборачивается и замирает. Я встречаюсь с ней взглядом, затем подтаскиваю к себе лицо той, чьё имя я даже не знаю, да и не хочу знать. Я впиваюсь в её губы своим ртом, зная, что за нами наблюдают.

Она должна это увидеть. Она должна понять, что я никогда не принадлежал ей и никогда не буду. Ни ей, ни какой бы то ни было девке.

* * *

– О, неужели ты дома?

Я открываю глаза и вижу Салли – высокую брюнетку с пышными формами, беспардонно ввалившуюся в мою комнату в комплекте нижнего белья. Я зажмуриваюсь.

– Уебывай из моей комнаты!

Я никогда не разговаривал с ней иначе. Это невозможно. Её присутствие в моей жизни – это как заноза в заднице. И не только в моей. Пусть отец и утверждает, что любит её, признавая своей дочерью – это хрень собачья.

– А ты как всегда в прекрасном настроении, брати-и-и-шка-а-а, – растягивает она, зная, что я терпеть не могу это слово.

Салли Дэвис в обществе называют моей кузиной. Её родители (брат моей матери и его жена) погибли, когда той не было еще и года, и теперь она живет в нашем доме, как полноценный член семьи.

Ха!

Я каждый раз зло усмехаюсь, когда слышу эту байку. Слова типа «бедная девочка, так рано осталась без родителей» вызывают у меня рвотный рефлекс. Из посторонних, то есть кроме меня, отца, матери и самой Салли, настоящую историю знает только Николас. И пока он успешно держит язык за зубами.

Наше общество никогда не примет правду. Семья Дэвисов хранит столько секретов, что я удивлен, как наш дом еще не взорвался.

Секрет номер один – семья владеет клубами и стриптиз клубами, по совместительству являющимися ещё и борделями. Я, в отличие от матери и Салли, давно принял этот факт, смирился с ним и даже без зазрения совести пользуюсь тем, что имеет моя семейка.

Секрет номер два – рождение Салли. Но об этом я вообще не хочу вспоминать.

Именно поэтому в моей жизни никогда не будет друзей. Друзья имеют свойство предавать. Никто в наше время не хранит секреты другого человека просто по той причине, что считает его своим другом. Ник молчит, потому что я знаю всё о его семье. В частности, о пьющей мамаше и об отце – посетителе некоторых наших заведений.

– Мама вчера спрашивала о тебе. – Салли садится на мою постель, не обращая внимания на мой угрожающий вид.

– Пошла вон с моей кровати!

То, что она почти голая не вызывает у меня никаких эмоций. Салли – шлюшка. Она спит со всеми без разбора. Ей, как и мне, чужды отношения и чувства. Принцип «хочу – беру» распространяется практически на всех Дэвисов.