Солнце мое

Пакет грозил расползтись по швам, и нам выдали второй, в который мы отложили часть нашего улова. Хорошо, когда большой и сильный мужчина тяжесть на себя берёт! Я уже начала прикидывать, как распределю эту гору мяса. Лук дома, вроде, был. Фарша надо накрутить. Котлеты — отличная тема!

И тут я заметила напротив пятачка, на верхушке многажды поминаемой мной длинной лестницы, оживление зомбариков. Мимо них и так-то ходить нельзя, а когда волноваться начинают, поведение вообще непредсказуемое. Тем более, когда их столько.

— Вова, пошли через остановку, а то там опять эти… И чего их собралось в таком количестве?

— А вон туда глянь, — Вовка прищурясь наблюдал за зомби-апокалипсисом. — Машину видишь?

Чуть подальше остановки стоял жигуль модного цвета «мокрый асфальт», конечно же, тонированный. Боковые и заднее стекло — наглухо, переднее — до едва прозрачного состояния. Сквозь переднее стекло просматривался водила в чём-то вырвиглазного оттенка, то ли зелёного, то ли голубого. Новая фаза в ношении спортивных костюмов. Раньше были всё больше тёмные, с лампасами, а теперь бешено-кислотные, с косыми или треугольными вставками. Многие даже на дискотеку в таких ходили. И даже девки, если вниз не брюки от комплекта одеть, а яркие лосины…

Тут я поняла, что удивительным образом перескочила с наркоманов на дискотеки и выкинула все эти мысли из головы оптом. Вот ещё! Подумать, что ли, не о чем. Вот, кстати, об ужине, не всё же парня супом кормить…

ПОЧТИ СЕМЕЙНЫЙ ВЕЧЕР

Мы снова сидели на кухне, на этот раз, для разнообразия, одетые. Точнее, Вовка сидел, а я задумчиво смотрела в холодильник.

— Вов, а ты до скольки в увольнении?

Он притянул меня к себе, усаживая на колени:

— До семи утра. В семь, кровь из носу, должен быть в части.

— О! — обрадовалась я, — А давай ты мне мясо поможешь скрутить?

— Котлеты хочешь?

— И котлеты, и перемячи. Когда они только со сковороды, это дивная вещь!

Перемячи — это те открытые мясные пирожки, если кто забыл. Татарского происхождения. Матушка у меня татарка, я разве не говорила?

Перемячи прекрасны, даже если они вчерашние. Но когда ты их только-только снимаешь со сковороды, кроме аппетитного мяса и вкусного поджаристого домашнего теста внутри ещё бульончик получается. Просто обалденно.

— Я вот только не знаю, что с этой грудинкой делать, — я с сомнением покосилась на пакеты с мясом. — Что-то не в ходу она в нашем семействе. Как её вообще едят?

— А грудинку, если ты не против, мы пожарим. Это будет очень вкусно, поверь мне.

— Тогда ты? Гарнира только нет, варить что-то надо. Или, может, из огурцов и редиски салат забодяжить? И с хлебом порубать?

— Гениальный план. Давай, я жарю мясо, вот так половинку отделим. А ты кроши салат. И зелени можно побольше.

Я накромсала салата, попутно поставила тесто — пока оно дойдёт!

Ужин у нас получился шикарный, и съели мы его с большим удовольствием. А потом вытащили из стола нашу заслуженную механическую мясорубку (Боже! Как здорово, когда её с такой вот лёгкостью крутит здоровый парень!) — и тут уж мне оставалось только луковички чистить да подсовывать.

Кстати. Пока я искала в столе мясорубку, вытаскивая банки и пакеты, Вова оценил этот мини-склад и сказал, что на таких запасах можно месяц продержаться, вообще из дому не выходя, была бы вода.

— Ха! Это ты ещё не видел, в стенке по нижним отделам сколько растолкано.

Да так у большинства ведь — пережитой страх отсутствия продуктов наложил на нас неизгладимый отпечаток, поэтому всяких круп, муки и сахара в каждом доме было с запасом. Пять килограмм — это считался небольшой мешочек — гречка там, макароны. А вот мука и сахар шли серьёзными объёмами, по пятьдесят кило.

А уж консервы — обязательно: тушёнка, сгущёнка, сайра в масле, прочее — по выбору: килька какая, горошек, кукуруза…

Даже анекдот гулял: заходит мужик в гараж (иногда вместо гаража фигурировала комната или подсобка), запнулся, ударился об ящик консервов, зацепил куль с мукой, хотел ухватиться — обрушил на себя штабель банок, раскатился на лопнувшем подсолнечном масле… — далее каждый в меру сил и фантазии рассказывал про всякую бакалею, которая падала на дядю, но главным в этом анекдоте был финал: лежит мужик этим всем добром придавленный и говорит: «Твою ж мать! Да когда ж этот голод-то кончится???»

Ладно, отвлеклась я.

Фарша получилось довольно много, килограмма четыре. Это уже с яйцом, с солью, с чёрным перцем. Часть я оставила на перемячи, остальное рассовала по полиэтиленовым маленьким пакетам (пока пакетики целые, мы их никогда не выбрасываем, стираем и на сушилку вешаем — вот оттуда я и взяла), также по пакетам разложила косточки с небольшим количеством мяса — супы варить. Это всё в морозилку. И полпласта грудинки тоже.

Прочие куски и обрезки пока сложила в тазик, накрыла крышкой и в холодильник поставила — завтра разберусь.