Солнце мертвых

Спозаранку стали собираться. Быстро уложили в мотоцикл вещи. Старуха стояла тут же, молча смотрела, кивала чему-то головой.

Наконец тронулись. Бабка перекрестила их на дорогу и сказала напоследок:

— Вы уж осторожней езжайте, а в городе тоже опасайтесь.

Отъехав немного от деревни, Митя остановил мотоцикл.

— Вы что-то забыли, Митя? — Петухова вопросительно посмотрела на своего спутника.

— Хотел я вам кое-что рассказать, Валентина Сергеевна, да при бабке не решался. Все же я ей до конца не верю.

— Послушайте, Митя, что вы все меня: Валентина Сергеевна да Валентина Сергеевна. Зовите просто — Валентина, а лучше Валя.

Митя улыбнулся.

— Ну что ж, Валя так Валя, а ведь недавно мы с вами чуть ли не врагами были. Так вот, — лицо его посерьезнело, — буквально за пару дней до нашей встречи в городском архиве получаю я письмо. От кого бы вы думали? От Струмса! Письмо очень краткое. Жив профессор и здоров и очень хотел бы увидеться. Пишет, что дней через пять, то есть сегодня, будет в нашем городе. Был в письме и телефон, по которому я обязательно должен позвонить. Вот оно, письмо это. — И он достал из внутреннего кармана мятый конверт и протянул его Петуховой.

— Нет-нет, — отдернула она руку. — С какой стати я буду читать чужие письма?

— Ну хорошо. — Митя снова спрятал письмо. — Как только приедем в город, сразу позвоню по этому телефону. Нам нужно обязательно встретиться с профессором. Больше надеяться не на кого.

— А что, если это тоже происки темных сил? — задумчиво произнесла библиотекарша.

— Что ж, не могу исключить и такой поворот. Однако что нам терять? А потом, вспомните молоко, — усмехнулся он. — Верное средство. Купим в магазине по бутылке, возьмем с собой на встречу. Скиснет — значит, профессор колдун.

— И что тогда?

— Тогда остается серебряная пуля.

— А где ее взять?

— Перелью бабушкину ложечку.

Мотоцикл взревел и понесся по пыльной дороге.

Валентина Сергеевна, плохо спавшая ночью, дремала в коляске, несмотря на тряскую дорогу.

Внезапно мотоцикл бросило в сторону. Она в недоумении открыла глаза и увидела прямо перед собой на дороге ребенка.

Мотоцикл мчался прямо на него, Митя лихорадочно выворачивал руль. Петухова оцепенело смотрела на на— двигающееся лицо. Это был тот самый мальчик, который приснился ей в доме старухи. Никакого сомнения, лицо его она запомнила накрепко. Сейчас он улыбался, но как-то криво и бессмысленно, как улыбаются идиоты. Он был уже в метре от мотоцикла.

Митя резко повернул руль, и мотоцикл с треском свалился в кювет. Последнее, что успела увидеть Пе-тухова, — это фигуру странного мальчика, оторвавшуюся от земли и как бы парившую над дорогой.

Она быстро пришла в себя и попыталась встать. К удивлению, ей это удалось. Все тело болело, но особых повреждений она не получила. Она поискала глазами Митю. Он лежал тут же, рядом. Голова его была в крови, рука неестественно вывернута.

— Ну вот, — сказал он, едва шевеля губами. — Все-таки они меня доконали.

Валентина Сергеевна бросилась к нему, попыталась перевязать платком. Затем выскочила на пустынную дорогу, зовя на помощь.

— Валентина Петровна, Валя! — услышала она слабый голос. — Идите сюда!

Петухова подчинилась.

— Возьмите письмо, оно в кармане пиджака, спрячьте и никому не показывайте. И обязательно позвоните по этому телефону.

— Нет, Митя, не надо. — Она тщетно пыталась сдержать слезы.

— Возьмите, я вас очень прошу. — Голос его совсем ослабел. Он потерял сознание.

Петухова машинально достала мятый конверт и сунула его в свою сумку. Потом подъехали какие-то люди, началась суета. Появилась милиция, «скорая помощь». Окончательно пришла она в себя только в приемном покое городской больницы, где ей обработали ушибы и ссадины.

Митя в бессознательном состоянии был в реанимации.

Сбивчиво и невпопад отвечала она на вопросы милиции, а потом была доставлена домой.

Безучастно сидела на диване, уставившись в одну точку. Не было ни мыслей, ни желания куда-то идти, что-то делать. Давным-давно стемнело, но который был час, она не представляла. Единственное, чем была занята ее голова, — это подсчетом, сколько же ей осталось жить. Почему-то она никак не могла точно сосчитать, сколько же дней прошло с той злосчастной ночи на кладбище.

Девять, нет, восемь… или семь? Нет, восемь… или девять? Цифры щелкали в голове сухими костяшками счетов. Кажется, она сходила с ума. Как ни странно, отвлек ее какой-то слабый свет в прихожей. Она кое-как встала и заглянула туда. Светилось зеркало. Мерцало изнутри слабым зеленоватым светом, напоминая плохо освещенный аквариум.

Это старинное зеркало (надо сказать, порядком помутневшее) стояло в квартире Петуховой давным-давно. Не выбрасывала она его только из-за красивой черного дерева рамы. Никогда до этого подлое зеркало не светилось.