Тут так и получилось. Ну, почти получилось, поскольку увернуться от сверкнувшего подобно молнии клинка мне удалось, он воткнулся в землю, лишь слегка оцарапав мне щеку, а второй удар этот удалец нанести не успел: кто-то походя снес ему голову, и тело моего потенциального убийцы повалилось на меня же, залив при этом кровью, хлещущей из разрубленной шеи.
Как я из-под него выбрался, как дальше брел по полю боя, ожидая удара с любой стороны, — рассказ крайне неприятный, как, впрочем, и любое честное повествование о том, что такое война. Нет в ней никакой красоты, уж поверьте. И не стоит доверять полководцам, говорящим о том, что война — это искусство. Для них, находящихся далеко от крови, смрада и смерти — да, искусство. Игры разума, стратегия и тактика. Но им не надо умирать, эту честь они предоставляют другим.
В какой-то момент светлый день стал подобием ночи. Дым становился все гуще и удушливей, мы все топтались на золе, в которую превратилась высокая трава, еще утром колыхавшаяся под ветром. Дождей давно не было, она высохла и, конечно же, вспыхнула, как спичка, от первой же искры.
Темноты добавляли и черные тучи, что как привязанные встали над равниной. Молнии из них не обрушивались, и страхолюдного вида воронки тоже не наблюдалось, но мне было предельно ясно, что это порождение магии, причем очень и очень мощной, на которую способен далеко не каждый чародей.
Двигаться становилось все труднее: мало того что следовало вертеть головой во все стороны, ожидая нападения и пытаясь высмотреть своих друзей, так еще и мои ноги постоянно цеплялись за тела павших воинов, причем некоторые из них были еще живы. Один такой даже попробовал из последних сил ударить меня кинжалом. Хорошо хоть я заметил это движение и добил упрямца, а то обзавелся бы дыркой в правой ноге, что здорово осложнило бы мне жизнь.
Единственное, что радовало, — на этот раз не надо гадать, союзника или противника я убиваю. Здесь все чужие.
Собственно, именно эта мысль и оказалась последней перед тем, как рядом что-то очень громко грохнуло, а после пришло осознание того, что я поднялся в воздух, как птица. Ощущение, признаться, так себе, уж не знаю, чего это некоторые люди всю жизнь мечтают о подобном. И самое неприятное, что за взлетом всегда следует падение, выражающееся в том, что ты со всего маха шмякаешься обратно на землю. У птиц есть крылья, у людей — нет, иного результата ждать не следует.
Само собой, что в моем случае так и вышло, причем я врезался в черную от гари твердь очень и очень сильно, настолько, что у меня не только чуть кишки через рот не выплеснулись, но и дух вылетел. В смысле — сознание я потерял. Только что навстречу мне летела земля — и сразу мрак перед глазами.
Первым ко мне вернулся слух, и это было не очень хорошо. Нет, шум битвы — это много звуков, и не самых приятных. Но когда совсем рядом с тобой десятки голосов завывают в ужасе и молят о спасении — это даже для сражения не слишком обычно. Добавим сюда вонь горелой плоти, треск огня и смутно знакомый хохот, и можно делать кое-какие выводы. А именно — похоже, я нашел тех, кого искал. По крайней мере, того, кто расскажет, где найти остальных.
— Ты сумасшедший! — завопил пронзительный голос. — Тебя не просто надо убить, тебя… Остановите его!
Я приподнял голову и судорожно дернулся — именно в этот момент совсем рядом на землю упал обугленный дымящийся труп, а его голова оказалась аккурат напротив меня. Смотреть в черные пустые глазницы и любоваться раззявленным в немом крике ртом того, кто минуту назад еще дышал, думал, на что-то надеялся, а сейчас представляет собой черный от копоти костяк, — так себе удовольствие даже для того, кто и сам сжигал людей живьем.
Люций дель Корд в это время творил что-то невозможное, не укладывающееся в обычную логику. Он один атаковал сразу пятерых магов Светлого братства! Не отбивался от них, не пытался уйти от заведомо проигрышного боя, как непременно поступил бы я, а, повторюсь, напротив — навязывал им бой!
Отдельно стоит заметить — как и в прошлых сражениях, простые солдаты место, где сошлись в поединке маги, огибали, звон мечей теперь звучал в стороне. Снова произошло деление на людей и магов, каждый убивал и умирал в той битве, которая ему ближе.
Люций небрежным жестом перенаправил натравленную на него стайку «Зубастых звезд» куда-то в гущу боя, погасил «Огненный смерч» столбом воды, а после сам спустил «Пса мрака» на одного из магов братства, причем тот упустил момент, когда его можно было развоплотить. Или, как это называл Ворон, — «укротить». Особо умелые маги вообще могут этого пса на того, кто его вызвал из небытия, обратно натравить. Но если момент упущен — все. Эту тварь теперь ничем не остановишь, остается только от него защищаться и ждать, когда он сам исчезнет. Враг «Пес мрака» страшный, но срок его пребывания на нашем пласте реальности крайне недолог. Ставь «Щиты света», «Доспех прозрачности» на себя наложи, главное — не жди, пока он тебе в глотку вцепится.