Солнце Бессонных (СИ)

   Я поднялась наверх, слишком злая, чтобы пожелать Калебу спокойной ночи. Наверно только усталость спасла меня от долгих размышлений над этим, и, вернувшись от Бет, меня хватило лишь на то, чтобы снять обувь и носки.

   Глава 7. Лекции

   Мне смерть представляется ныне

   Исцеленьем больного,

   Исходом из плена страданья.

   Мне смерть представляется ныне

   Благовонною миррой,

   Сиденьем в тени паруса, полного ветром...

   Мне смерть представляется ныне

   Домом родным

   После долгих лет заточенья.

   (Перевод В. Потаповой)

   ( Папирус относится ко времени Среднего царства)

   В последующие дни я не видела Калеба. Я слышала краем уха, что он уехал в Чикаго, к друзьям, но не могла понять или представить, зачем ему ехать именно сейчас. Грем об этом ничего не рассказывал, и каждый вечер повторялась одна и та же картина - отец, играющий с ним в шахматы. Кроме одного вечера, когда в нашем доме собирался церковный комитет.

   Я готовила на кухне, Самюель прихорашивалась перед приходом подруг, среди которых была и Мишель, мама Бет, когда в двери позвонили. Я ожидала, что откроет отец, но никаких звуков на лестнице не появилось.

   - Милая, открой, наверное, это кто-то из них.

   Я поспешила к двери, на ходу вытирая руки о передник и открыв дверь, удивленно замерла - на пороге стоял Грем, одетый с ног до головы, как простой рыбак. На нем была аляповатая шляпа, безрукавка с многочисленными карманами, странные сапоги почти до колен и удочка. За плечами висел портфель. Мое молчание, было настолько красноречивым, что вслух слова удивления и не стоило произносить. Грем широко улыбнулся, проходя мимо меня в дом.

   - Мы на охоту, - гордо провозгласил он, улыбаясь такой знакомой мальчишеской улыбкой, что я видела только на одном лице. Сердце болезненно сжалось, когда я вспомнила Калеба. Выдавив улыбку, я поправила Грема:

   - По-моему, вы идете на рыбалку.

   - Для всех подруг Самюель мы, конечно же, идем на рыбалку, - ничуть не смутился он, - а на самом деле на охоту. Нужно чтобы нас видели за каким-нибудь нормальным занятием. Думаю, уже начинаются разговоры, что новый профессор ни с кем не общается из местных. И понятное дело, не занимается простыми мужскими делами.

   - Простые мужские дела, в понятие дяди Прата - это поход по стриптиз барам, - хихикнула я, позволяя себе с Гремом некоторую фамильярность, которая не разрешалась многим подросткам.

   - Тоже хороший вариант, - призадумался Грем, - но не думаю, что его одобрит Самюель или церковный комитет.

   Сверху донесся странный шум, и по ступенькам слетел Терцо, одетый столь же смешно, как и Грем, только на нем одежда выглядела как-то неестественно. Наверное, дело было в том, что одежда Грема выглядела уже поношенной и обжитой, на отце же все было новым, несомненно, купленным недавно. Хорошо, что хоть бирки обрезал.

   - Ты что, погладил панаму и штаны? - удивилась я, разглядывая отца. Стрелки на его штанах, военного покроя, выглядели глупо.

   - А что, не нужно было?

   Минут пять я и Грем ухахатывались от вида Терцо.

   - Ты собираешься в этом очаровывать жаб? - Грем, как никогда, был сегодня далек от той серьезности, которую я привыкла видеть в нем. Почему такая смена настроения?

   Я смотрела на него удивленная, и впервые заметила, что он захватывающе красив. Ему давно нужно перестать искать свою жену и найти себе новую любовь. Странно, но я так спокойно представляла себе то, что для этого ему придется обратить живого человека в вампира.

   Калеб прав, я совершенно неправильно воспринимаю мир вампиров, живя с ними так близко. Разве можно так спокойно думать о том, что кому-то придется расстаться со своей жизнью, чтобы стать вампиром? Все дело было в том, что я была готова поступить так. Но будет ли готова та девушка? Меня передернуло от своего равнодушия.

   - Каких жаб? - раздраженно бросил Терцо, видимо чувствовавший себя неловко в непривычной одежде. - Мы же идем на охоту.

   - Ну, я то знаю, но не переживай, некоторые дамы оценят твой стиль для рыбалки.

   Терцо выглядел расстроенным.

   - Думаешь, это слишком? - он расставил руки в сторону, рассматривая себя.

   Я покачала головой, улыбаясь про себя, и вернулась на кухню. Отец и Грем вели себя словно дети. Даже не смотря на свой возраст и постоянные напутствия, Калеб отличался от них, трудно было поверить, что ему не 19.

   Самюель ворвалась в кухню, благоухая и выглядя, как цветок. Кажется, она тоже немного перестаралась, кто, смотря на нее, даст ей 32 года? Выглядела она не старше Калеба.

   - Твой отец и Грем, сущие дети, теперь они решают у кого лучше удочка. Ну, какая им разница, они же и так не идут на рыбалку?