Солнце Бессонных (СИ)

   Погода стояла ошеломительно теплая и, подумав, что скоро мы вернемся в промозглую сырость Англии, я содрогалась. Я любила свой дом, родителей, которые звонили двенадцать раз за три дня, и своих друзей, так же мне хотелось увидеться с детьми, но заканчивать этот странный медовый месяц, не хотелось. Здесь я была счастливой. Здесь я отдыхала. Со мной был Калеб, и тоска отступала.

   Калеб отлично готовил и баловал меня каждый день средиземноморской кухней, от чего я разнежилась и не хотела никуда уезжать. А вспомнив, что придется ходить в школу, где все знают о случившемся больше меня, так и вообще расстраивалась. Но о подробностях я Калеба не расспрашивала. Мне становилось жутко только от того, что я от него узнала, а помня все подробности, вряд ли смогла бы нормально жить, осознавая случившееся. С меня хватило той депрессии, в которой я жила после изнасилования.

   - Думаю, я для начала доучусь.

   - Для начала чего?

   Калеб мыл посуду. Так как вода была ограниченным удовольствием на острове, мыть нужно было вручную, причем в миске, так как и с септиками была некоторая проблема. Он, недоумевая, обернулся ко мне. Ну кому может так идти мытье посуды? Что бы он ни делал, и в чем бы ни был одет, Калеб постоянно притягивал мой взгляд.

   - Перед тем, как стать вампиром. Думаю, у меня достаточно времени, чтобы оставаться молодой, и красивой.

   Калеб на миг замер и отвернулся.

   - По-другому я и не думал.

   Значит, Калеб осознанно избегал разговоров о будущем. Ох уж это его недоверие.

   Я помогла ему все сложить на место, невольно содрогаясь от этой белой, стерильной кухни, и поспешила забрать его из дома, тот нагонял на меня разочарование и тревогу, хотя считалось, что белый цвет должен успокаивать.

   - А куда ты хочешь поступать? Ты ведь в этом году заканчиваешь школу.

   - В Бредфорд.

   Сегодня мы собрали с собой еду и захватили плед, чтобы я могла поесть потом, не возвращаясь домой. По привычке, идя к нашей полюбившейся бухте, я сорвала несколько апельсинов. Мне нравилось, какие они на ощупь, когда их нагревает солнце, вряд ли почувствуешь то же самое, покупая фрукты в магазине.

   Калеб шел немного впереди, неся в руке всю провизию, а я немного отстала. Но довольно быстро нагнала его - Калеб всегда старался приноровиться к моему шагу.

   - Почему ты поступаешь в Бредфорд? Ты можешь поступить в любой университет, какой только захочешь.

   Я заставила его остановиться и посмотреть на меня.

   - Так я буду ближе к тебе.

   Мелочь, а приятно. Люблю, когда он такими словами, запросто говорит, как любит меня.

   - И на кого будешь учиться?

   - На химика.

   - Зачем?

   - Чтобы научиться делать свои краски.

   - Зачем?

   - Чтобы стать особенным художником.

   - Но ты и так особенный... художник, - с лукавой улыбкой добавила я.

   - Глупая и любимая, - мягко рассмеялся Калеб, привлекая меня к себе, а я уже думала, он меня так и не обнимет. Нежно проведя по губам, Калеб позволил себе всего на мгновение прижать меня сильнее, а потом отпустил. Чего мне вовсе не хотелось.

   - А ты сможешь перевестись потом куда-нибудь в другое место?

   - Конечно.

   - Тогда как тебе Университет Глазго?

   - Учился там лет тридцать назад.

   - Какой ужас, - наиграно тяжко вздохнула я, Калеб мило улыбнулся, желая меня подначить.

   Мы разложили плед, и, как и в последние три дня, пустились в воду. Я раздобыла в доме купальник, о чудо - красного, а не белого цвета! Калеб был в плавках. Его одежда до обидного была красочней моей, и потому я сегодня щеголяла в его темно-синих шортах и зеленой футболке. Сплошной гламур! Калеб веселился, увидев меня, я же отвечала на его насмешки, показывая язык.

   Проплыв несколько метров туда и обратно, я плавилась под солнцем, покачиваясь на спине. Кругом было пустынно и тихо, легко можно было забыть о соседях, но Калеб предпринимал все необходимые меры предосторожности. Даже веселясь со мной, он оставался начеку.

   Его кожа под солнцем немного утратила свою белизну, и все же я не могла смотреть на него без обожания. Мне и раньше не часто доводилось видеть родителей такими, а теперь на меня обрушилась целая лава всей этой красоты. Зато чувствовала я себя так чудесно, словно мира, кроме нас, не существовало.

   После жары вода показалась мне шелковистой и приятной, совсем как Калеб на ощупь. От скал падала темно-зеленая тень, и немного поплавав в ней, я снова вернулась к Калебу. Он нырял очень глубоко, и я могла его видеть сквозь прозрачную воду, а потом доставал красивые ракушки, которые редко можно увидеть просто валяющимися в песке.