Солнце Бессонных (СИ)

   - Нет, никто не узнает, при условии, что Дрю оставит меня в покое, - жестко отрезала я. Мне не хотелось говорить Оливье, как меня пугает ее братец.

   - Да, конечно, понимаю,... думаю, родители сделают с этим что-то, просто раньше он не был таким агрессивным... - Оливье пыталась увильнуть от ответа.

   - Что с ним?! - я безжалостно прекратила ее попытки.

   - Шизофрения, - устало отозвалась Оливье, после минутного молчания. - Дед тоже болел. Но у Дрю болезнь серьезнее, и, когда он перестает пить лекарства, вырывается наружу. Паранойя, связанная у него с тобой, тоже из-за шизофрении. Он иначе интерпретирует твои слова и действия, чем ты.

   - Разве шизофрения не лечится? И почему он учится с нами, разве это не опасно?

   - Опасно, если не пить таблетки.

   - Но ты сказала, что таким, как теперь, он становится, когда не пьет их. Значит, как раз теперь он опасен, я правильно поняла?

   Снова минутная тишина.

   - Не переживай, я тебе обещаю, родители этим займутся.

   - Знаешь Оливье, не думаю, что именно мне стоит переживать.

   - Да, конечно, - сухо согласилась Оливье. И на этом мы распрощались.

   И хотя я пообещала Оливье хранить их секрет, был один человек, с которым я просто обязана поделиться.

   Калеб ждал меня, впрочем, как всегда, но нашему времяпровождению помешал нежданный гость. Только я зашла в его дом, и Калеб поцеловал меня, раздался звонок в дверь.

   - Ты же слышал, что кто-то идет! - я обвиняюще ткнула его в бок, и поморщилась от неприятного ощущения, когда смещаются суставы. Он был намного крепче остальных парней.

   Калеб улыбнулся беззаботной мальчишеской улыбкой и нарочито медленно пошел к двери, чтобы я успела юркнуть в гостиную. Следом за мной здесь появился он и Ева, причем настолько расстроенная, что даже не поинтересовалась, почему я в доме Калеба.

   - Что случилось?

   Я немало встревожилась, когда Ева упала на диван и разрыдалась. Минут пять прошло, прежде чем мы смогли получить вразумительный ответ.

   - Лари - свинья!

   Ничего удивительного, это я поняла еще в день нашего приезда с кемпинга, хорошо хоть она тогда послушала меня. Но стоило мне это почти четырех дней укоризненного молчания.

   - Он что-то с тобой сделал?

   Раньше мне не приходилось видеть Калеба таким собрано-холодным и, в то же время, злым. Укол ревности на миг затуманил мой разум, но потом я заставила вспомнить себя, что они почти как брат и сестра, Калеб любит меня, а Ева - Грема.

   Стоило подумать о Греме, как он появился в доме, радостно насвистывая и неся в руках пакеты с едой, которую, как и предыдущую, придется съесть мне. Он быстро оценил ситуацию и тоже вклинился в группу поддержки. Лучше бы он этого не делал. Увидев лицо любимого ею человека, Ева разревелась пуще прежнего. Но у меня не было никаких доводов, чтобы удалить отсюда Грема, и я просто забрала Еву в ванну.

   - Так что, все-таки, случилось? - я яростно умывала распухшее, красное лицо Евы, и уже не могла ждать, когда икота и отдышка у нее пройдут.

   - Он рассказывает обо мне всякую ерунду. Будто бы мы с ним спали!

   Это еще не худшее, - подумала я, человек, о котором говорили и более ужасные гадости, но не стала такого говорить вслух. В данный момент для нее худшим было как раз то, что произошло.

   - После того, как узнали о моей беременности в той школе, я тоже узнала о таких толпах парней, с которыми переспала, что мне пришлось бы с ними спать, начиная с детского садика, чтобы заполнить все ночи.

   Ева нервно хихикнула, и я поняла, что меня ожидает еще минут пять истерики. И смех не худшее из того, что я могла выбирать.

   - Ну что будем делать? - осведомилась я, желая узнать, как Ева будет бороться с этим. - Можем попросить Калеба вырыть яму на заднем дворе, а потом похороним его живьем.

   Ева сначала не поняла, шучу я или же говорю правду. Спустя миг, она разразилась хохотом, и мне опять пришлось ее умывать. Пока она смеялась, я выглянула в коридор - там ожидал Калеб.

   - Сделай крепкого, сладкого чаю, - скомандовала я, и он бросился выполнять. Мне не хотелось бы, чтобы он слушал все то, что я говорю Еве.

   - Нет, похоронить заживо - это слишком ужасно. Никому не пожелаю такой смерти, - содрогнулась Ева, когда ее самочувствие пришло в относительную норму.

   Мы не спеша покинули ванну, и я повела ее на кухню, к тому времени Евой владела отстраненность и апатия - последствие истерики.

   Калеб ждал на кухне, злой и нервный, глаза его темнели с каждой секундой. Мне стоило бы волноваться, будь это кто-то из моих родителей, но только не за Калеба - его выдержка была железной.

   - Я же просил тебя еще тогда не связываться с ним, - ворчал Калеб, помогая мне усадить Еву на стул. - Он скользкий, разве ты этого не видишь?

   - Уже вижу, - тяжело вздохнула Ева, и большего мы так и не смогли от нее добиться.

   Она выпила чай, и так и не спросив, что здесь делаю я, засобиралась домой.

   - Разве ты ее такой отпустишь? - Грем вышел на шум в холл. Его брови хмурились точь-в-точь, как у Калеба. Серебристые глаза по-доброму смотрели на Еву. Хорошо, что она этого не видела - это было не то чувство, что она ожидала от Грема. Кому как не мне это знать.