Солнце Бессонных (СИ)

   Подстроив струны, спустившиеся от холодного воздуха, я начала играть, а потом и запела. Благо, на голос моя беременность не повлияла, хотя петь с такой тяжестью на животе было сложно. Но куда сложнее было удержать на нем гитару.

   Я не смотрела ни на кого, думая о своем. И даже когда ко мне присоединилось еще несколько голосов, я не обратила на них внимание. Когда я играла и пела, все было так хорошо и просто. Здесь была я, а там, где-то очень далеко, все они. И он, - Калеб.

   Мне было хуже от его невнимания, чем я могла себе признаться. И все же, я не могла заставить себя посмотреть на него, пусть даже и пела только для него.

   Когда я закончила играть, внезапно повисла тишина.

   - Это было... классно, - выдохнула Оливье. Другие подтверждающее вздохнули, словно я только что сотворила перед ними чудо. Возможно, все вышло так душевно, потому что я думала о Калебе, а ведь он даже и не подозревал.

   Посмотрев, наконец, на то место, где сидел он, я никого не увидела, только Сеттервин влажными глазами пялилась на Бреда, а тот - на нее. Но мне было сейчас не до того, чтобы радоваться выяснению их отношений.

   Я заметила, как светлая куртка Калеба скользит между деревьев, отражая свет от нашего огня. Когда гитара перекочевала в руки Теренса (я напрочь отказалась играть дальше, сославшись на замершие пальцы), я сразу же поспешила за Калебом, даже не задумываясь, что делаю. Теренс продолжил играть, и возможно потому, никто больше, кроме меня, и не заметил, что Калеб пошел в лес. Причем достаточно медленно, чтобы за ним мог идти человек.

   Я поспешила за Калебом, но его нигде не было. Я пошла вперед, слыша позади себя, как поет Теренс и трещит костер, свет от поляны разносился далеко в лес. Только вот Калеба в этом свете не было видно, он исчез для моих глаз в лесу, в его темноте. Я узнала тропинку, по которой сейчас шла, она вела меня к водопаду и, сделав еще несколько неуверенных, в темноте, шагов, услышала шум воды. Теперь ориентироваться стало легче, и я пошла на звук. Странно, но страшно мне не было. Меня била дрожь волнения, но это не от страха перед темным лесом, а потому, что я боялась узнать, почему ушел Калеб.

   Я чуть не задохнулась от великолепия, представшего передо мной. Вода мерцала в слабом свете луны, пробивающейся сквозь облака, и тот оглушающий рев, что не был так заметен днем, теперь навевал не тревогу, но что-то подобное. То же чувство, когда ты видишь океан и понимаешь, как слаб перед этой мощью. Мое лицо скоро стало влажным от холодных капель, и это немного остудило горячую кожу.

   Но вся красота воды поблекла, когда я услышала голос Калеба за своей спиной:

   - Не стоило идти за мной.

   Я обернулась к нему лицом и с тревожно бьющимся сердцем поняла, что нас разделяет всего один шаг. Из его рта вырывался еле заметный пар, и он рассеивался почти около моего лица.

   - С чего ты взял, что я пошла за тобой? - прошептала я, хотя понимала насколько это очевидно. Я насилу улыбнулась и постаралась не смотреть ему в глаза, а сконцентрироваться на пуговице около его горловины.

   - Зачем все это, Рейн?

   Мне показалось, что я впервые слышу свое имя произнесенное им с такой мягкостью.

   - Ты о чем? - я непонимающе подняла глаза. Он был спокоен, но его взгляд стал совершенно иным, чем я привыкла видеть раньше. Не было холодности и отчужденной вежливости.

   - Зачем ты затеяла эту игру со мной? - допытывался Калеб, приподняв кончиком пальца мой подбородок, чтобы я встретилась с его глазами взглядом. - Я уже и так дни и ночи думаю только о тебе. Но ты говоришь, что ненавидишь меня, делаешь вид, что я тебе не нравлюсь, но при этом отвечаешь на мои объятия, попытки поцеловать тебя, разговариваешь со мной во сне...

   Я сделала шаг назад, мое сердце бешено стучало. Калеб уставился на меня непонимающими глазами. Мы смотрели друг на друга: я -- испугано, он -- удивленно. Кажется, в глазах у меня потемнело от его близости, или от слов, что он постоянно думает обо мне. Хотя, скорее всего, от непонятного напряжения, сковавшего мое тело. Я покачнулась, и мне пришлось схватиться за Калеба, чтобы не упасть.

   Резко обернувшись, я тут же очутилась в его распахнутых объятьях. Он обнял меня, и мне вдруг стало так тепло и хорошо, и было чувство, что такое случалось уже много раз.

   Но я не могла принять от него такой жест жалости. Он ведь догадался, как нравится мне!

   Я начала сопротивляться, вновь ощущая прилив сил. Но Калеб не стал меня отпускать, а более того, легко поднял на руки. Я почувствовала в нем перемену, какое-то неясное напряжение, удивляясь, как легко он меня держит. Это было так приятно - покоиться в его объятиях, и не думать, что не подхожу ему, а просто любить.

   Он внезапно уложил меня на ковер из травы и примерзлых листьев, и как ни странно, я не почувствовала холода. Лицо Калеба светилось в темноте над моим, я видела каждую его черточку. Мы, наверное, несколько секунд так смотрели друг на друга, пока я не поднялась, и мы не оказались на одном уровне. Калеб не сопротивлялся.