Солнце

Я знала, о чём он беспокоился на самом деле. Он ожидал, что мы оба слетим с катушек, когда доберёмся до меня и Даледжема, а также до него и тех наложниц в Пекине. Старые моменты были достаточно плохими, но всё станет в миллион раз хуже, как только мы будем иметь дело со свежими отпечатками в свете друг друга и с проблемами, которые были более актуальными для нас сейчас.

Я уже с трудом справлялась со многим, что он мне показывал.

Мы подбирались к моменту моего первого воспоминания о нём. Мы подходили к той точке, где, как мне казалось, наши хронологии впервые по-настоящему пересеклись.

Я постаралась вытолкнуть всё это из мыслей, пока помогала Тензи накрыть на стол для ужина с моими родителями.

Мы находились в дальней части палубы у левого борта, недалеко от входа в контрольную вышку и на нижние уровни корабля. В каюте Ревика не было достаточно места, да и погода сегодня была хорошая. Бонусом стало то, что этим вечером должен был быть красивый закат, так что я предложила Ревику поужинать здесь и побыть несколько часов на свежем воздухе.

Я понятия не имела, что они готовили для нас внизу из еды.

Тензи предложил позаботиться обо всём этом — подозреваю, по просьбе моей матери. Я заметила, что у неё имелась та же особенность, что и у Лили — вить верёвки из других видящих, когда ей это было нужно.

Или так, или я в принципе была настроена с какой-то горечью в адрес всех женщин.

У Касс тоже имелась такая особенность.

Выбросив из головы лицо моей бывшей лучшей подруги, я стиснула зубы, изо всех сил стараясь держать мысли пустыми, пока раскладывала столовые приборы и расставляла бокалы.

Нам потребовалось всего несколько минут.

Тензи налил мне бокал вина — вероятно, потому что я его нервировала, но он был слишком вежлив, чтобы сказать об этом. По его настоянию я села на мягкое палубное кресло и стала ждать появления остальных. Вскоре он ушел проверить, что там с едой, и я повернула кресло, чтобы закинуть ноги на перила палубы и смотреть, как солнце опускается по небу.

Я даже по какой-то причине постаралась приодеться, пусть и в повседневном стиле.

У меня не было большого ассортимента одежды, но я выбрала длинную чёрную юбку с разрезами по бокам и тёмно-зелёный топ с бусинами, которые появились у меня после нашей последней вылазки за одеждой в Нью-Дели, случившейся как будто несколько лет назад. Туфли на высоких каблуках обвивали мои лодыжки ремешками, а волосы были по большей части убраны в прическу.

Опять-таки, я не могла сказать, почему так утруждалась.

Учитывая ситуацию в нашей группе в последние несколько месяцев, я подозревала, что никто бы и бровью не повёл, если бы я явилась в драных армейских штанах и бронированной рубашке.

Может, влияние родителей вбито в меня сильнее, чем я осознавала.

А может, нервозность Ревика во всём, что касалось моих биологических родителей, начинала сказываться и на мне.

В любом случае, я пришла почти на сорок минут раньше, так что не ожидала, что кто-то появится на палубе прямо сейчас. Я потягивала вино, налитое для меня Тензи, и смотрела, как небо начинает менять цвета — золотистые узоры мерцали над волнами, пока корабль плыл на север.

Я изо всех сил старалась очистить свой разум и сосредоточиться на настоящем моменте. Я сфокусировалась на дыхании, на вдохах и выдохах, следя за ритмом волн и корабля….

И тут голос заставил меня резко повернуть голову, едва не расплескав вино.

— Мы пришли слишком рано, дочь? — осторожно спросила Кали.

Я убрала ноги с перил, чувствуя, что краснею.

Глядя, как она стоит там в элегантной зелёной юбке и свободной белой рубашке в крестьянском стиле, я осознала, что меня омывает волной противоречивых чувств.

С момента нашей первой встречи я вовсе не старалась быть вежливой с моей биологической матерью. Возможно, впервые я восприняла её как мою мать, а не как какую-то незнакомую религиозную фанатичку, которая бесчувственно оставила меня под мостом, когда я была ещё ребёнком.

Может, дело во всех тех вещах, что Даледжем рассказывал мне о ней.

Может, просто в последние дни я на многое смотрела иначе.

Как бы там ни было, я поймала себя на том, что не знаю, как вести себя с ней.

Поднявшись на ноги, я постаралась нормально улыбнуться.

— Всё нормально, — сказала я. — Я тоже пришла рано. Хотите что-то выпить? Я могу поручить Тензи или кому-то ещё принести что-нибудь.

Она улыбнулась в ответ.

Облегчение и надежда в её улыбке и свете заставили меня слегка вздрогнуть.

Очевидно, она тоже не знала точно, чего от меня ожидать.

— Было бы здорово, — сказала она достаточно тёплым тоном, чтобы вызвать очередной укол чувства вины в моём свете. — Я буду то же, что пьёшь ты, если можно.

Я кивнула и натянуто улыбнулась, затем взглянула на Уйе, который смотрел за борт на закат, скорее всего, давая нам с Кали эти несколько секунд для обмена репликами. Он был одет в схожем с Кали стиле — новые с виду джинсы и рубашка с воротником. Я заметила, что они оба надели сандалии.